— Пожалуйста, — сказал младший председатель, — проходите.
А сам даже не взглянул на принесенное, продолжал пристально всматриваться в заросли, из которых подходили другие люди. Однако это не означало, что он всегда так доверчив и его можно безнаказанно обманывать. Раз обманешь, два обманешь, а потом попадешься. И не рад будешь сам…
Разделавшись с лишним грузом и почуяв близость жилья, супруги понеслись по веткам наперегонки, словно дети. И вскоре уже сидели возле своих гнезд. Неподалеку примостились две дочери Нинели от первого брака, Калерия и Елизавета, они уже были вполне самостоятельными особями шестнадцати и семнадцати лет, но еще не успели обзавестись семьями и, живя сами по себе, продолжали навещать мать и отчима по вечерам.
Было видно, что Нинель рада детям гораздо больше, чем они ей, она то и дело перепрыгивала с ветки на ветку, все оглаживала своих любимиц, делая вид, будто ловит блох, а сама просто испытывала счастье от того, что к ним прикасалась. Она чувствовала, что совсем скоро девочки найдут себе мужей, и всякое родство прекратится. А девочкам, наоборот, не терпелось окунуться в новую жизнь.
Дочери побыли немного, да и ускакали восвояси.
— Если хочешь, пойдем ко мне, — предложила Нинель.
И оба скрылись в ее коконе.
— Дочерям твоим сказать — засмеют. Небось, на их взгляд, мы с тобой уже совсем старые и никуда не годные.
— Да уж… А ты, собственно, о чем?
— О чем и ты.
— А-а-а…
Обычное дело — люди, пожившие бок о бок несколько лет, начинают понимать друг друга без слов и даже о некоторых вещах думать синхронно. В данном случае они думали о возможном будущем ребенке, о нечаянном своем потомстве.
— Я тебе тоже хочу сказать одну вещь, — продолжил Борис Арнольдович после долгой паузы, — только не знаю, поймешь ли? Честно говоря, я сам ни черта не понимаю…
— Выкладывай, раз начал.
— Такая штука, не вдруг сформулируешь. Ну, в общем, с некоторых пор у меня такое чувство, будто тогда, девять лет назад, я не просто провалился в параллельный мир, то есть сюда, но и одновременно, как бы никуда не проваливался, а до сих пор живу, как жил, там, дома. Как бы нас двое.
— Да ну! Не было, не было никакого чувства, и вдруг появилось!..
В гнезде была непроглядная темень, но Борис Арнольдович прямо кожей чувствовал на себе взгляд женщины.
— Так ты, что ли, чувствуешь, будто там, как ты выражаешься, кто-то похожий вместо тебя есть?
— Если б только это. Все гораздо отчетливей. Слышу в голове как бы вызов на связь. Ну и выхожу, сам не знаю как. И в голове словно бы кино начинается. Про ТУ жизнь. Себя вижу, жену свою бывшую и небывшую, Наташу, детей, которые у нас с ней были раньше, и еще одного, который уже без меня родился. Но, само собой, от меня. ТОГО. Дети — большие. Их уже и не узнать, но я узнаю, словно бы гляжу на них глазами ТОГО, ДРУГОГО. Вижу себя на работе в конторе нашей, там как будто большие перемены, но я, как и девять лет назад, в старших инженерах числюсь, правда, оклад немного повысился. Вижу могилу на лесном кладбище, это моя мама умерла, а тогда живехонькая была. В общем, родину вижу.
