Орлосел благосклонно махнул рукой: валяй, дескать.
С кухни запахло паленым.
— Значит, так… Кхе, кхе! — Аинька прокашлялся, чтобы зафиксировать на себе внимание присутствующих. — Помер метрополиец. Попадает он куда положено, а там апостолы Петр и Павел сортируют народ: кому в рай, кому в ад, а кому еще куда — обратно, может быть. Приходит наш метрополиец к апостолам, и тут апостолы слышат какой-то звон. «Что это?» — спрашивают они. «Это колокольчик к ноге привязан, чтобы букашку-таракашку какую случайно не раздавить, предупредить ее о своем подходе заранее», — отвечает метрополиец. «О, да ты святой человек! Проходи в рай!» — говорят апостолы. Но метрополиец помялся и…
— Пахнет чем-то очень плохо, — прервал шеф Аиньку.
Пришлось мне идти на кухню, не дослушав. Там А. И. одной рукой вертел над конфоркой голубя в полном оперении, а другой отбивался от На-ты.
— Отдай птицу! — потребовал я сурово; вообще-то всерьез разозлиться на А. И. трудно.
— Только в случае рокировки: я тебе птицу, ты мне полнометражную стакашку, — отвечал А. И.
Я отволок его от плиты, налил стакашку и, бросив короткий взгляд, заметил, что у Елени глаза на мокром месте.
В комнате грохнул смех. Когда я вернулся, Орлосел все повторял концовку, никак остановиться не мог:
— Не к тому месту колокольчик надо было приделать! А-ха-ха-ха!
— Одно неясно, при чем здесь мои голуби? — сказал обиженно Шу-цу, но его не удостоили ответом.
— А такой анекдот, П. Б., вы знаете? Родился у метрополийца сын… — Аинька сделал свою обычную паузу.
— А кто-нибудь про Деус-махину слышал? — вклинился я невежливо.
— Деус экс махина? — переспросил Орлосел, из чего я заключил, что он не в курсе странностей радиотрансляции.
Не обращая внимания на протесты Аиньки, я пересказал радиопьесу. Интересно было, как прореагирует шеф все-таки метрополиец.
Шеф прореагировал просто:
— Чушь какая-то! Что у них нечем больше эфир забивать?
— Над всей Испанией безоблачное небо, — сказал Шу-цу. — Только наоборот.
— Как это — наоборот? — развернулся к нему Аинька. — Загадочно выражаешься.
— Элементарная провокация это.
— С чьей стороны?
— Со стороны того, кому это надо.
— А кому это надо? — не пожелал уняться Аинька; он любит подразнить простодушного Шу-цу, и как упустить такой случай, когда Шу-цу ляпнул нечто самому ему до конца не понятное, но по причине природного упрямства наверняка будет бороться за свою сумеречную мысль до последнего.
— А тому, кто нас и без того за горло держит, — сказал Шу-цу.
