Мы прибыли в Ди Ан, проехав мимо вывески, гордо несущей на себе девиз дивизии «Не бывает невыполнимых заданий, не бывает чрезмерных жертв. Долг превыше всего». Вскоре мы вновь занялись ожиданием в огромных дозах, только тут мы зачастую ждали, построившись, как будто что-то должно было произойти. К закату, во время построения, которое, как мы надеялись, было последним за день, что-то произошло.
Тощий человечек с нашивками капрала и папкой официальных на вид бумаг подошёл и заговорил с командовавшим нами унтер-офицером. Унтер медленно покачал головой и мрачно посмотрел на капрала, как бы говоря, что тот не прав. Капрал подошёл к стою, попытался сделаться выше, чем был на самом деле, и закричал: «Здесь есть кто-нибудь с 91-Браво?» Мы все замерли. Можно было услышать падающий лист. «Парни, среди вас тут есть медики?» — снова закричал капрал. Опять никто не ответил. «Раз, два, три, четыре», — отсчитал он, шагая вдоль строя и указывая пальцем в лицо первым девятерым. «Отлично, парни, вы теперь медики», — объявил он. Затем он объяснил, что из какого-то подразделения вышибли дерьмо, и они потеряли много своих медиков. Теперь им нужно пополнение. Девять человек — которые теперь ругались, проклинали всё и взывали к небесам — получили приказ лезть в стоявший неподалёку грузовик.
— Вот дерьмо! — пробормотал, заикаясь один из девятерых, — Я не какой-то там чёртов медик!
Но он всё равно оказался в грузовике. Я стоял в строю двенадцатым и был этому определённо рад.
Это событие стало самым диким и безответственным решением, что мне приходилось видеть в армии за всё время. Я просто не мог поверить. Я был бы меньше потрясён, если бы капрал приколол мне на плечи звёзды и объявил меня генералом. Трудно себе и вообразить, каково это — лежать с простреленным горлом и получить медицинскую помощь от врача, который учился на автомеханика. Это должна была бы быть шутка. Но это была не шутка. Таковы армейские порядки. Из водителя грузовика делают повара, а из повара — водителя грузовика, а потом удивляются, почему еда всё время опаздывает, а когда приедет, то оказывается несъедобной.
Появился ещё один джи-ай, без папки, который тоже обратился к унтер-офицеру. Затем он повернулся к нам и спросил «Рядовой Роннау здесь?» К счастью, оказалось, что этот парень — Боб Ривз, один из моих лучших школьных друзей. Он служил шифровальщиком в 121-м батальоне связи и провёл во Вьетнаме уже несколько месяцев. Когда я понял, что это Боб, мне сразу полегчало. Услышав своё имя, я уж подумал, что он сейчас назначит меня пилотом вертолёта или командиром танка. Боб рассмеялся, когда я рассказал ему историю с медиками, но не похоже было, чтобы он сильно удивился.
