– Кто это? – спросила Римма.
– Не знаю, – пожал плечами Нахрапов.
– Он нас не видит?
– Наверное, нет.
– Он реальный?
– Не знаю.
– Это Андрей? Парень, погибший в Афганистане?
– Похоже.
– Ну, вот и мы встретились с призраком. А ты еще не верил Николаю… – в голосе Риммы звучала укоризна.
– Но что случилось? – не понимал Нахрапов. – Почему ни с того, ни с сего дом заговорил и стал показывать нам картины из прошлого?
Сыщику казалось, что он говорил вслух, однако губ он не разжимал. Римма тоже отвечала ему мысленно.
«Что пишет Андрей?», – лишь успела подумать она, и уже услышала ответную мысль Нахрапова:
«Наверное, дневник. Раньше многие подростки записывали свои мысли и впечатления в отдельную тетрадь».
«Я помню, – откликнулась женщина. – Сама когда-то вела дневник…».
Парень писал, не обращая на живых никакого внимания. Проведя за этим занятием, как показалось присутствующим, минут двадцать, Андрей поставил точку и захлопнул тетрадь.
– Куда бы тебя спрятать? – вслух размышлял он. – Интересно будет почитать, когда вернусь из армии. А брать с собой нет смысла. Мало ли кто может найти и прочитать? В лучшем случае будут смеяться. Нет уж, дорогой дневничок, жди меня дома!..
Андрей внимательно посмотрел на шифоньер и решительно направился к нему. Потом передумал и подошёл к магнитоле. Отогнув радиоткань на динамиках, юноша спрятал тетрадь между ними.
– Вот так-то будет безопасней, – произнёс он, любуясь свой работой.
Прикрепив обшивку на место, парень удовлетворённо потёр руки и неожиданно растворился в воздухе. Как пришёл, так и ушёл. Родион и Римма удивлённо переглянулись.
– Вот это да! – поразилась женщина. – Как им это удаётся?
– Он что-то хотел нам сказать! – вместо ответа произнёс Нахрапов. – Что-то важное! Ведь и призраки семьи Гавриловых появились не просто так – они показали нам, где хранится перстень, наследство Игната.
Нахрапов достал перочинный ножик и подошёл к магнитоле.
– Посмотрим? – спросил он спутницу.
Римма согласилась.
Частный детектив вскрыл декоративные винты и снял обшивку. Между динамиков лежала запылённая тетрадь. Открыв ее, Нахрапов удивился. Это были стихи. Стихи молодого и талантливого юноши, обреченные на забвение. Наивные детские строчки о школе, бунтарские юношеские поэмы и философские размышления восемнадцатилетнего парня, – вся жизнь Андрея была в них! Сколько юношеских мечтаний – о вечной бескорыстной любви, о том, что хотелось бы сделать в жизни… А жизнь эту безжалостно оборвала пуля моджахедского снайпера.
