Карпов не внял моему совету, и повесть вышла космическим тиражом сразу после "Нового мира" в Воениздате и в Советском писателе.
На обсуждении повести в Союзе писателей в апреле 1985 года я высказал некоторые критические суждения о ней, упомянув заодно и о том, что 79 лично взятых "языков" - липа, взятие "языка" это целая операция, в которой участвует несколько человек. Карпов тогда был уже и первым секретарём Союза писателей СССР, и депутатом Верховного Совета, и даже членом ЦК. И вот, он подал на меня в суд. А у меня ничего, кроме медали "За отвагу". Представляете поединок? Чемпион по боксу в тяжелом весе и противник в весе "мухи". Да еще в "Московской правде" по этому поводу выступили против меня в защиту Карпова писатели Астафьев, Гофман, Михалков и Шкляревский - три Героя и один лауреат. Что делать? А Карпову мало было иска - он ещё и выступил против меня на партийной конфенеции.
Я искал примирения и 15 ноября 85-го года написал ему новое письмо (все это я печатаю сейчас впервые):
"Я был крайне удивлен, огорчен и даже не верил, когда мне вчера рассказали о Вашем, Вл-р Вас-ч, конференции. Будто бы Вы читали с трибуны мои письма, ни для кого, кроме Вас, не предназначенные; называли меня бесплодным завистником; уверяли, что я навязывался Вам в соавторы; и даже шили мне политическое дело на том основании, что я будто бы ставил Вам в образец гражданского и морального поведения Солженицына
Неужели все это правда? В-р Вас-ч, побойтесь Бога! Я же написал Вам чуть не десяток писем, в которых много полезных для Вас замечаний, советов, и Вы благодарили за них. И вдруг!.. Какой "соавтор", если повесть уже напечатана под Вашим именем? А политически поклёпом Вы поставили себя на один уровень с тем сексотом, который заложил Вас в мае 41 года. (Тогда другие версии его ареста были мне неизвестны) Вы можете себе представить, чтобы Твардовский, в кресле которого Вы сидите, читал с трибуны чужие письма с целью уязвить их автора? Или Симонов, в кресле которого Вы, опять же, сидите?
В.В., что Вы натворили! Вас же теперь люди обходить будут, как зачумленного. Письма писать Вам будут опасаться, разговаривать с Вами Вы удивительно не дорожите своим добрым именем. Недавно в одном журнале я читал о Вас: "Разведчиком, как рассказыает В-р Вас-ч сам(!), он стал в морозную декабрьскую ночь под Москвой, когда открыл свой счет "языкам".
В.В., ну, зачем Вы так? Ведь в декабре 41-го в боях под Москвой Вы не участвовали, даже в армии еще не служили, а находились в лагере за тысячи верст от передовой. На фронт Вы прибыли в самом конце 42-го года, а убыли на учебу весной 44-го. Так зачем же, как тот Солженицын, писать, что "прошел всю войну". Разьве мало того, что есть? Вот трижды Герой И.Н.Кожедуб. Он начал войну ещё позже Вас - в марте 1943 года, но не пишет же, не говорит, что сбил перый самолёт под Москвой Горько за Вас.
