Очевидно кочевники, несмотря на клятвы и заверения, всё же потревожили границы княжеских земель. Возможно, хотели проверить бдительность русских дружин, но, видимо, больших бед натворить не успели, а Игорь ждать повторения не стал, и помня, «что печенеги не знают договоров, смеются над клятвами и почитают лишь силу», вышел в степь сам. Силу показал, но вновь обошлось без генерального сражения, поскольку в летописях данный факт не отмечен.
Видимо, уже представляли степняки, с кем имеют дело.
Но факт остаётся фактом – Киевский князь пошёл в степь и напужал кочевников до полусмерти, так что вплоть до 968 года о них в русских пределах просто забыли.
Это большое достижение и огромная заслуга храброго русского князя.
Но Прозорову этого недостаточно, и он, желая усилить впечатление от своих идей, добавляет совсем не к месту.
«И тем не менее «бездарный» Игорь стал первым полководцем земледельческого, оседлого народа, разбившим кочевников на их же территории, в степи» (Л.П.).
Только вот опять всё не слава богу, поскольку тезис Прозорова является лишь очередной фантазией автора.
Впечатление складывается такое: либо Лев Рудольфович вообще принципиально не читает письменные источники и рассказывает читателям только то, что взбредёт в его многомудрую голову, либо всё-таки читает, но выборочно, а то, что идёт вразрез с его теориями, отбрасывает за ненадобностью. Не каждый полезет проверять правдивость тех данных, которые он соизволил сообщить! Но мы не поленились, проверили. И результат оказался закономерным.
Так вот, Игорь был далеко не первым, кто разгромил в степях печенегов, эта честь принадлежит Киевскому князю Осколду (Аскольду), чьё имя и деяния также старались вымарать из истории придворные летописцы в угоду уже потомкам Игоря.
Под 875 годом в Никоновской летописи есть запись: «Того же лета избиша множество печенег Осколд и Дир». Поскольку следующее известие о том, что печенеги снова подошли к границам Руси, будет связано с именем Игоря, а непосредственное вторжение на Русь с именем Святослава, то можно с уверенностью утверждать, что князь Осколд ходил именно в степь. Больше громить и «избивать» кочевников Киевскому князю было просто негде, а потому вопрос о том, кто же первый побил печенегов в степи, с повестки дня снимается.
Как говорится – учите матчасть!
Возникает вопрос, а зачем тогда потребовалось в очередной раз искажать истину и приписывать Игорю то, что он не совершал? Ответ прост, и кроется он в религиозных взглядах Льва Рудольфовича: будучи убеждённым неоязычником, автор люто ненавидит всё то, что связано с христианством, а поскольку язычник Осколд в итоге крестился и стал христианином, то и сделать что-то полезное для страны он, по глубокому убеждению Прозорова, был не в состоянии. Вот так пишет историю Древней Руси Лев Рудольфович…
