Во время пребывания в Горьком Сахаров написал одну из своих основных общественных работ – «Опасность термоядерной войны» (1983). В этой обширной статье приводятся соображения о конкретном сценарии всеобщего разоружения и его промежуточных этапах, о необходимости идти в этом процессе на компромиссы и избегать даже локальных конфликтов, указывается на «открытость» общества как гарантию сохранения мира. «Термоядерная война – бедствие неописуемого масштаба и совершенно непредсказуемых последствий, причем вся неопределенность в худшую сторону, – пишет ученый. – Нельзя планировать ядерную войну с целью ее выиграть. Нельзя рассматривать ядерное оружие как средство сдерживания агрессии, осуществляемой с применением обычного оружия…»
Нашему читателю эта работа известна по резкой отповеди, которую дали Сахарову в «Известиях» академики А. Дородницын, А. Прохоров, Г. Скрябин, А. Тихонов. Глухое раздражение вызывали, по-видимому, упреки Сахарова по поводу некоторых аспектов международной политики СССР, но разве Афганистан не давал поводов для этого? В статье «Когда теряют честь и совесть» (3 июля 1983 г.) ученому приписывается «ненависть к собственной стране и ее народу», «нравственное падение», говорится, что его «подлое благополучие зависит от народного горя». Между тем даже название статьи своего оппонента авторы, и, думается, совсем не по забывчивости, не приводят – не помогает разоблачениям название.
В Горьком А. Д. Сахаровым были написаны также статьи «Ответственность ученых», «На рубеже 80-х», «Что должны сделать СССР и США, чтобы сохранить мир», заочные выступления на Пагуошской конференции 1982 года, на встрече нобелевских лауреатов в Сорбонне, а также короткая речь на вручении ему (тоже, естественно, заочном) премии Сцилларда, присуждаемой Американским обществом физиков. В этих работах его гуманистическое мировоззрение получило дальнейшее развитие.
Еще в тот год, когда фамилия Сахаров сопровождалась оскорбительными эпитетами, на практике начинали реализовываться его, прежде казавшиеся утопическими, предложения по разоружению (например, о раздельном сокращении баллистических ракет и ракет средней дальности, о необходимости сокращения обычных вооружений, о дестабилизирующем факторе ракет шахтного базирования и др.), набирали вес гуманистические тенденции, менялась общеполитическая ситуация в стране и в мире, и даже война в Афганистане уже не вызывала обязательного прежде безусловного одобрения. Иные из тех, кто проклинал А. Д. Сахарова в самые тяжелые для него годы, сейчас записываются в его друзья. Сделать это тем более легко, что он сам никогда не проявлял и намека на мстительность, злопамятность, списывая предательство на «законы того времени». Так думал он, не искавший компромисса со своей совестью, но вправе ли мы принимать эту щадящую формулу? Единственный путь к очищению – быть в ответе за все сделанное тобой, даже когда так делали все вокруг. «Вы не хотите дезавуировать свое письмо?» – спросил А. Д. Сахаров у знаменитого академика, раскрывшего при встрече в Москве свои объятия. «Какое письмо? – удивился тот. – Ни о каком письме что-то не упомню». Из многих поносивших А. Д. Сахарова коллег-академиков покаялся только один – С. В. Вонсовский. И это двойная трагедия: в 30-е годы этот человек брал под защиту попавших под подозрение, в удушье 70-х – дрогнул.
