В самом Законе о русском языке слишком много противоречий, которые ведут к неприемлемым выводам. Под расплывчатое, крайне неконкретное определение «художественного замысла» можно подвести публикацию любых матерных текстов, что перечеркивает само понятие непечатного слова и вводит в массовое сознание тезис о правовой базе его использования. Ненормативная, а проще – заборная лексика с некоторых пор активно вводится в художественные произведения и выдается за некую литературную норму и ценность, цитируется даже в академической научной печати. Категоричный тезис же о недопустимости использования иностранных слов и выражений, хотя язык, конечно, следует защищать от бездумного наводнения чужими словами и жаргонизмами, при буквальном исполнении ведет к неоправданному сужению лексического пласта, который вливается в речевой обиход естественно и необратимо с яркой диалектной речью.
Но конечно, не хотелось бы, чтобы возможные поправки привели не к наказанию матерщинников, но стали бы вместо того средством борьбы с неугодными СМИ. Вопрос о наказаниях за нарушение Закона о государственном языке остается животрепещущим.
Вопрос: Год русского языка прошел. Нет ли опасности, что об этой проблеме забудут?
Ответ: Я ведь не могу молчать. Я собираюсь и далее отстаивать свои убеждения по поводу повышения роли русского языка в государственной политике, потому что это отвечает глубинным общественным интересам.
2007
Академик Олег Крохин
УЧЕНЫЙ ДОЛЖЕН БЫТЬ ОДЕРЖИМЫМ
Физический институт имени Лебедева (ФИАН) – одно из самых известных научных учреждений мира. Отсюда вышло большинство советских лауреатов Нобелевской премии. Многие другие ученые, которые по уровню достижений должны были получить высшую научную награду, оказались лишены ее только из-за политических изворотов «холодной войны». В чем секрет ФИАНа? Какова тайная формула, которая позволяет взращивать здесь научных гениев? Это тема размышлений много лет руководившего знаменитым институтом академика Олега Крохина.
Вопрос: Олег Николаевич, вы пришли в ФИАН в 50-х годах, а с 1959 года работали непосредственно с лауреатом Нобелевской премии Николаем Басовым. В чем секрет исключительных успехов сотрудников вашего института? Звезды сошлись по-особенному? Или какая-то геомагнитная аномалия на Ленинском проспекте?
Ответ: Причина, на мой взгляд, одна. Организатор и первый директор ФИАНа Сергей Иванович Вавилов пригласил в институт блестящих ученых. Вавилов сам был выдающимся ученым с исключительно высокими личными качествами. Он не получил Нобелевскую премию, которая присуждается только здравствующим ученым, из-за того, что очень рано умер. В Вавилова поверили и за ним пошли такие крупные исследователи, как Тамм и Мандельштам. В ФИАН влились очень мощные силы, а Сергей Иванович создал им все необходимые условия для работы. И до сих пор у нас жива атмосфера, созданная Вавиловым. Важно подчеркнуть, что к нам пришли люди с высокими, как у самого Вавилова, моральными принципами. А ведь это было время, когда жить с моральными принципами было, скажем так, не очень-то легко.
