— Не кокетничайте. У вас почти безупречный британский выговор. Я был удивлён, когда вы сказали, что родились в Штатах.
— Я хотел быть музыкантом, точнее вокалистом, джазовым. Брал уроки у преподавателя, избавлялся от провинциального акцента, оттачивал фразировку, ну знаете, как у Фрэнка Синатры.
— Я предпочитаю Бинга Кросби, — перебил его Роджер.
Фрэнк чуть заметно усмехнулся.
— Ваши уроки, Роджер, мне тоже сильно помогли. Я вам очень благодарен за всё.
— Благодарите не меня, а Юргенсона, — сухо проговорил Роджер. — Он просто волшебник. Какой безжалостностью нужно обладать, чтобы отравить человека этиленгликолем? Они вас обманули, у них не было противоядия. Лишь надеялись, что через некоторое время у вас наступит эйфория, вы почувствуете себя лучше. И возможно выживете. Но ваш ослабленный организм не дал бы вам ни одного шанса. Вас спасло только то, что Юргенсон обладает уникальной лабораторией. И смог провести полную очистку вашего организма.
Фрэнк сжал зубы, сглотнув комок в горле, закрыл рукой лицо.
— Извините меня, мой друг, — Роджер дружески похлопал его по колену. — Я больше не буду тревожить вас этими воспоминаниями. Расскажите мне немного о себе. Вы говорили, что хотели стать певцом? Что же вам помешало?
Фрэнк отнял руку, вздохнул. И через силу объяснил:
— Мать сказала, что я стану певцом только через её труп. Она хотела, чтобы её сын стал солидным человеком, приобрёл вес в обществе. Артист — ненадёжная профессия. Хотя на рояле немного играю до сих пор. И пою. Но у меня, наверняка, другой тембр голоса, чем у вашего племянника.
— Нет, у вас на удивление схожие голоса. Кстати, Эдвард тоже неплохо пел. У него был большой диапазон, три с половиной октавы. Академическая техника.
— Нет, у меня меньше, — усмехнулся Фрэнк. — Максимум две.
— Он получил хорошее воспитание, иностранные языки, музыка, потом закончил Кембридж. У него была светлая голова. До определённого момента. Но вы не должны беспокоиться так уж сильно. Я — друг Алана Райзена, — в уголках рта Роджера появилась злая улыбка и быстро исчезла. — Можно сказать, лучший друг. Мне позволено больше, чем остальным. Но все равно не переходите границу.
— Роджер, если вы друг Хозяина, почему вы не расскажите ему о том, что творится на заводе Хаммерсмита? Хотя бы в общих чертах, без подробностей.
— Ну, во-первых, как я объясню, что узнал об этом? Знаешь, дорогой Алан, с завода Хаммерсмита ко мне пришёл инженер. Он был очень болен, я оплатил его лечение, пластическую операцию, чтобы выдавать за своего племянника. Это немыслимо. Я подставил бы себя под удар. А, во-вторых, даже, если бы Райзен узнал, он бы не стал ничего делать.
