С этими словами он достал из-за пазухи своего обитого куницей камзола бумагу и, развернув, протянул её оружейнику. Но Рюрик её не взял. Он отступил назад и строго посмотрел в лицо гостя.
– Господин граф, – вскричал он с благородным негодованием, – кем вы меня считаете? Вы имеете в виду, что Ольга, герцог Тульский уполномочил вас получить от меня подобное отречение?
– Степан, – сказал граф, повернувшись к товарищу, – ты слышал, какие распоряжения дал мне граф этим утром?
– Да, – отозвался Урзен, обращаясь к Рюрику, – слышал; и ты правильно их изложил.
– Я удивлён так же, как и вы, – высокомерно продолжил граф, – этой странной прихотью герцога. Я могу только догадываться, зачем ему нужна ваша подпись. Наверное, он не хочет, чтобы его прекрасная воспитанница о чём-то сожалела. Он знает, что она некогда была близка с вами и что теперь она считает вас своим другом. Подпишите бумагу ради неё.
– Но почему ради неё? – спросил Рюрик.
– Вы что, не понимаете? – отозвался Дамонов. – Розалинда по простоте своей души может подумать, что вы… э… что вы можете притязать на её любовь; и может одарить вас ею просто потому, что вы были первым претендентом.
– Но я никогда не притязал на её любовь, – пылко сказал Рюрик. – Если она любит меня, то любит по своей воле. Я всего один раз говорил с благородным герцогом, и тогда он пришёл ко мне, чтобы закалить шпагу. Если вы женитесь на госпоже, то пожалуйста; а если вы ищете помощи в своём деле, то ищите её у того, кто имеет в этом власть.
– Вы ошибаетесь, сударь, – горячо сказал граф. – Сейчас я не ищу власти. Я ищу простого слова от того, кто имеет некоторое влияние… как нищий, спасший короля, может иметь влияние благодаря монаршей милости. Вы подпишете бумагу?
Всё казалось Рюрику очень странным, и он понимал, что под покровом таится что-то ещё. Он достаточно хорошо знал гордого, упрямого герцога. Тот никогда бы не отправил такого посланника без какого-то умысла. Одним словом, он не мог понять всей сути дела. Оно выглядело тёмным и сложным; такое распоряжение откровенно противоречило природе того человека, от которого оно исходило. Несколько мгновений Рюрик размышлял и решил, что ни в коем случае не поддастся странному требованию.
– Господин граф, – сказал он спокойно и твёрдо, – вы сделали ясное предложение, и я даю ясный ответ. Я не могу подписать эту бумагу.
– Вот как? – выпалил граф. – Вы отказываетесь?
– Решительно.
Несколько мгновений граф смотрел в лицо Рюрика, как бы не веря своим ушам и глазам.
