— Где жильцы седьмой комнаты?
— Откуда я знаю! Что вы хотите? — отвечала возмущенная женщина.
— Открывайте их комнату! У нас ордер на обыск!
Друзья, слыша все это, попятились к машине и, не сговариваясь, вскочили в нее. Отъехав в сторону, остановились, видя свой недавний дом и милицейскую пролетку, возле него.
Великий предприниматель посмотрел на своих компаньонов и, понимая, что комментарии излишни, промолчал. Адам держал руки на руле, ожидая команды. Балаганов ошеломленно глядел на вход в их дом, где они так славно жили со времени приезда в Киев. Затем, погладив свои кудри, спросил:
— Что же мы будем делать?
— Попрошу без криков: «Спасите наши души», камрады. Подождем — увидим. Если не найдут наш склад, то как только милиционеры уберутся, зайдем, быстро заберем свое и адье, — пояснил Бендер.
— Да, но если…
— Никаких если, Шура. Берите пример с Адама Казимировича. Видите, человек сидит за рулем и скромно молчит в ожидании.
Но экс-председатель оказался не правым. Через небольшой промежуток времени Козлевич нарушил свое скромное молчание радостным возгласом:
— Они ничего не нашли, братцы! Уходят и садятся на свой никчемный транспорт.
— Прекрасно, камрады, — также обрадовано подтвердил и великий комбинатор.
— Всевышний не позволил, чтобы легавые воспользовались нашим добром, — заявил весело Балаганов.
— Они в штатском, Шура, не иначе это энкаведисты, как я понимаю, — покачал головой Остап.
Бендер не рассказал о Кларе своим друзьям, о том, что он домыслил, что ожидал, чтобы не будоражить сердца своих товарищей. А друзей и спокойствие душ их, великий комбинатор очень ценил по своей несколько сентиментальной натуре, и Адама и Балаганова в своей широкой душе он считал уже давно братьями.
— Значит так, — сказал Остап после того, как опасные штатские уехали от дома ВУАКа. — Быстро входим, забираем в шесть рук все, что можно унести и адье, камрады!
Все было сделано так, как распорядился великий предприниматель. А на рассказ и вопросы вахтерши экс-председатель пояснил:
— Да, уважаемая, знаем, знаем, мы как раз из милиции, были там. Сейчас и отвозим туда все это.
А все это заключалось в трех мешках. В них были иконы, кресты, лампады, чаши, подсвечники, канделябры, краснолаковые и чернолаковые предметы посуды и многие другие вещи старины.
Когда погрузили все в «изотту» и отъехали, Бендер сказал:
— Нет, я же говорил, что эта власть, между которой и нами пролегло непонимание, никогда не даст хорошо и плодотворно поработать честным людям.
