Но были дни, когда в учреждение Бендера и Балаганова никто не приходил и тогда Остап говорил:
— Не падайте духом, Шура. Членские и вступительные взносы — это жалкие гроши по сравнению с любым древнерусским кладом, который мы найдем.
— Ох, командор, в этом вся и задача, — вздыхал рыжеволосый друг и ближайший помощник великого комбинатора. — Надо знать где такой клад искать, чтобы найти…
— Я говорил и еще раз скажу, мой верный единомышленник. Поиск заветного клада может поглотить много времени. Сколько — знает один Бог…
— Остап Ибрагимович, как приятно слышать, что вы упоминаете Всевышнего, командор, — умилился компаньон.
— Не перебивайте старших, камрад, — строго заметил Бендер. Он прошелся по просторной комнате и продолжил — Много времени, Шура, много. И мы должны набраться терпения, дорогой исправленный рыжик. Поэтому мы и легализовали свое положение в Киеве, — обвел рукой интерьер полуподвала Остап. — Смешались с массой советских служащих…
Великий предприниматель наверное говорил бы еще долго, если бы к ним не вошел с сумкой через плечо почтальон. В руках у него была пачка писем и он спросил:
— Я извиняюсь, граждане, здесь находится, значит… — прочел — Киевское отделение, одним словом, общество археооо, председателю, значит. Прошу расписаться тут, уважаемые…
Государственная система работала четко и всеохватывающе без промедления. Здесь все точь-в-точь повторилось тоже самое, как и в Черноморске. Почтальон вручил кучу пакетов и писем, за которые расписался Балаганов, после начальственных слов Остапа:
— Примите почту, товарищ старший научный сотрудник.
Почтальон принес две повестки, которыми председатель общества срочно вызывался на два совещания в разных местах города, причем время проведения их было одно и то же, и предупреждался, что явка обязательна. В остальных конвертах лежали бумаги с требованием различного рода сведений, отчетов, ведомостей. Представлять требовали в трех экземплярах в указанный срок и в обязательном порядке.
— Нет, Шура, эта власть не даст нам спокойно поработать, — вздохнул Остап, когда ознакомился с бумагами после ухода почтальона. — Засыпят бумажной отчетностью… Не успели еще развернуться…
— Определить хоть одно место клада, — качнул головой Балаганов…
— Но надо с удовлетворением и отметить, геноссе, что мы уже замечены, что нас считают официальной и, возможно, даже государственной организацией. Поскольку в бумагах ни слова о налогах. Заметили, мой дорогой рыжик, — любовно посмотрел на Балаганова Остап.
