— Звонки матери были?
— Никаких звонков.
Мы съели по полсырка, и кажется, вкуснее я в жизни вообще ничего не пробовал.
— Они одни — там в ресторане?
— Пока одни.
На том участке контроль обеспечен — две машины с оперативниками, можно, меняясь в ресторане, без подозрений «клиентов пасти».
И отсутствие звонка по времени еще не настораживает, все-таки им с деньгами нужно унести отсюда ноги подальше.
— Не могу понять, зачем «кавказ» сидит сейчас в ресторане. Дим? Ждут передачу денег?
Я не отвечаю, потому что слышу бурчание мотороллера.
Рановато немножко.
А теперь видим его, вильнувшего из-за поворота.
Приближается на хороших парах…
И вот уже тормозит перед нами.
Мужик отрицательно ведет головой:
— Никого, только одна наша работница ограду красит. На середине, примерно, пути. А дальше вообще никого.
— Хорошо осмотрели?
— Зрение у меня — слава богу.
Спешу поблагодарить, прощаемся.
Успели на две минуты заскочить выпить в кафе у входа горячего чая. В машине, связавшись с Михалычем, получили лаконичный приказ возвращаться быстрей на Петровку. От тепла, водки и чаю нервы расслабились, замедлились мысли, и до конторы доехали почти что без разговоров.
Сразу на оперативное совещание к Мокову.
Там уже и Михалыч, лица у обоих угрюмые.
— Что ж ты, Дмитрий, прямо по пословице — «Хорошая мысля приходит опосля»! — не успели войти начал полковник, но не злобно и тут же добавил, взглянув на Михалыча: — А мы с тобой еще хуже.
— Про девицу справки навели, товарищ полковник?
И Леша вставился:
— Мать мальчика про нее уже знает?
— Паспортные данные есть, но вряд ли настоящие. Мать взяла ее по газетному объявлению. Девица сообщила о предыдущем месте работы. Причем хитро сделали — на той же газетной полосе объявление некой торговой фирмы, у генерального директора она, дескать, няней работала, а сейчас жена с ребенком в Америку уезжают. Мамаша звонит по указанному телефону, ее, якобы, соединяют с генеральным, тот отлично характеризует… В общем — липа всё, не зарегистрирована такая фирма, телефон съемной квартиры, там съемщики уже поменялись, — полковник махнул рукой и безрадостно замолчал.
— А «кавказ»?
— Уехали из ресторана полчаса назад, — ответил Михалыч. — Никто к ним за всё время не подходил, но точно кого-то ждали, на двери посматривали. К концу начали нервничать.
Я смотрю на стенные часы: с момента ухода от нас девицы прошел один час пятьдесят пять минут — время уже тревожное.
Мой взгляд заметили остальные.
Повисла неприятная тишина.
