А! одеяло-то я с себя скинул, к встрече с танком приготовляясь.
Фу ты, жлобы из московской мэрии топят плохо, так и простудиться недолго.
Противное ощущение грозящего танка до конца не исчезло.
С ним и с зябкостью в теле, отправился на работу.
И в машине самочувствие не улучшилось, когда отправились с Алексеем за нянькой.
В машине, на этот раз, нашей милицейской.
Поджидая няньку у ворот дома, показательно из нее вышли в форменной одежде.
Если наблюдают, видеть должны — мы действуем мирно и по их плану.
Скоро появилась она.
Девушка правильно одета по холодной погоде — неизвестно, сколько ей по кладбищу гулять: теплый, типа горнолыжного спортивный костюм, кроссовки на толстой подошве; а на нас не очень-то теплые шинели, и нам тоже неизвестно сколько гулять, ее дожидаясь… стоп! Лешка спрашивает о чем-то — и сбил меня в самый момент, когда та непонятная мысль стала понятной, но, как рыба с крючка, скользнула и сорвалась! Досада…
— Что, Леша, что?!
Он удивленно смотрит:
— Ты дверку плохо захлопнул… поехали?
— Поехали.
Девушка на заднем сиденье, мы впереди.
Я сообщаю по рации, что выехали на шоссе.
Лешина задача сейчас — аккуратно вести машину и поглядывать в боковое зеркальце, а главный наблюдатель — я. Очень не исключено, что преступники начнут нас контролировать во время движения, поэтому надо смотреть назад в зеркальце, и если какое-то авто начнет навязчиво там торчать, сообщить его признаки.
От поворота на шоссе до окружной, могу поручиться, нас точно «не ведут», Леша едет чуть тише общего потока, и сзади просто невозможно «висеть» незаметно.
Уже собираюсь доложить по рации, что всё в норме, но вдруг слышу торопливый голос Михалыча: «Внимание, всем, внимание…» — дальше прозвучали кодовые слова, сообщавшие, что «кавказ» тоже выехал на шоссе. Леша вздрагивает… и таким же способом узнаем про двух человек в их машине.
Леша бросает многозначительный взгляд, но обсуждать мы не можем, потому что в салоне, все-таки, чужой человек.
Этот «чужой» — я смотрю на нее в зеркальце — встрепенулся на прозвучавшую почти что абракадабру и хотел, но постеснялся закончить вопрос:
— Шо це…
Мы выезжаем на окружную, отсюда минут пять всего до поворота на кладбище. Теперь мне не надо следить за дорогой, сообщаю по рации, что у нас всё нормально, и повторяю инструкцию девушке:
— Не волноваться, вы для них не объект. Но не рассматривать лицо или лица. Мальчика с ними сразу не будет. Могут, и скорее всего, забрав деньги, минут пятнадцать «помариновать». Потом либо укажут, куда пройти за мальчиком, либо — где он находится за пределами кладбища, такой вариант реальней. В любом случае спокойно возвращаться на главную аллею к нам.
