Подполковник тоже добрался мыслью до сути и, обдумав ее, предложил:
— Давай ко мне в кабинет, махнем по чуть-чуть коньячку. Теперь нам чего — только ждать.
Ждать пришлось, впрочем, недолго совсем.
Только, хлопнув по первой, выпили по чашечке кофе и я собрался спросить: что это за кадр интересный такой — папаша того ребенка, раздался звонок Алексея прямо сюда в кабинет.
Начальник взял трубку, через несколько секунд мотнул мне отрицательно головой — понятно, мальчика нет — и скомандовал везти их сюда.
Мысль у меня мелькнула маленькой беспокойной молнией:
— Пусть подождет на проводе, Сергей Михайлович!
Тот, удивленно взглянув, слова, однако, мои повторил.
И отложив трубку, спросил — чего это вдруг?
— Можем сами себе дело испортить.
— Не понял.
— Ну, первое, может быть, собака ошиблась.
— Ой, навряд ли.
— Или они во время прогулки приближались к чужой территории. Нянька ведь после эфирного обморока толком может не помнить.
— Ну-у…
— А самое главное — ребенка перебросили куда-то.
— Вот это — скорее всего.
— Тогда нам тем более не надо их напрягать. Дойдет до подельников, что мы взяли след, черт их знает, что натворят со страху.
— Так, блин, резонно… что же делать?
— Пусть Лешка извинится и скажет: пропал из соседнего дома мальчик, обыскиваем всё вокруг.
— Молодец, Митя, фу-у, блин! Налей-ка еще.
Я исполнил и порадовался «непеньковому» своему начальнику.
Должен сказать наперед, что распространенную среди коллег «лексику» я тут смягчаю эвфемизмами или не привожу вовсе. А насчет «по чуть-чуть»: в рабочее время это считалось почти за норму у всех от уровня моей должности и выше, а младших строго-отцовски предупреждали: «смотрите вы там — чтоб не очень!»
Однако признать надо — «очень» случалось не часто, люди были в основном тренированные, а новички к ним быстро подтягивались. И этим милиция положительно отличалась от армии, вот там… про там, рассказывали откровенно страшные вещи. Например, один приятель Михалыча — военный авиаинженер — регулярно ездил в составе инспекторских групп и недавно поведал ему с содроганием вот такое.
Аэродром бомбардировочной авиации. Во главе инспекции генерал уже нелетающий, и как все — не дурак выпить. Отдает приказ поднять в воздух эскадрилью с полным боевым оснащением. Бомбы подвесили и эскадрилья поднялась в установленное лимитом время — всё хорошо. Летчики скоро вернулись и сели, а до того, как сели, генерал с командиром полка и другими нормально жахнул. Потом добавили. Генерала местные потаскушки повели под руки в баньку, а тот малопьющий инженер отправился прогуляться на свежий воздух и скоро оказался у одного из отлетавших бомбардировщиков. Неподалеку курили датый командир полка и несколько его подчиненных — тоже уже хороших. Инженер брякнул, больше для разговора: «разгружать бомбы сегодня, значит, не будете» — естественная мысль, когда вокруг ни одного трезвого офицера. «Что?!» — залихватски вскричал командир. — «А ну, Коля, давай!». Один из группы бросил сигарету и полез в кабину. Еще через тридцать секунд… у инженера всё сжалось внутри — вот она смерть! бомбы, сброшенные на бетон, покачивались, но… не взорвались. Конечно, заряды стоят на предохранителях, только про детонацию от сильного механического удара знает давно каждый школьник.
