познает себя»
[369]. То есть «в момент, когда ты осознаешь свою внутреннюю сущность, частота твоих колебаний изменяется, и изменяется окружающая тебя
Вселенная. Таков космический закон»
[370]. Итак, «артист должен гореть, если он действительно хочет творить»
[371], однако «повышение температуры должно соответствовать усилению способности
Ума выдерживать такое нагревание, чтобы осуществить
мультипликацию в пределах своего внутреннего, сакрального пространства»
[372]. И «тот, кто сам не работал у горна, будь он даже мудрейшим и тончайшим теоретиком, никогда не поймет, ни сколь тесна связь
художника с материей –
Госпожою Мысли его, ни какими откровениями она может с ним по делиться, будучи выведена огнем из своего сонного состояния»
[373]. Так рождается новый стиль присутствия в мире, новое видение мира –
мифологическое, то есть слитое воедино с
Вечностью[374].
Все вышесказанное подразумевает, что «мозг человека, претерпевающего трансурановую мутацию, может аккумулировать космическую энергию по принципу лазера, отражая и приумножая»[375], то есть становится способным на акт теургии, «творчества всего сущего путем эманации, отчуждения из мозга копий идей (форм) как психофизических голограмм с последующей их материализацией»[376].
Практически теургическая потенция Театра Реальности осваивается в Игре через отождествление с качествами Повелителя Игры. Его грандиозный мозг, как известно, может все![377] «Он находится в субъядерных гравитационных полях, которые создают соразумное, глубоко проникающее, вездесущее и одновременно существующее, единое физическое поле, всегалактический сознательный компьютер, в который всасывается индивидуальный нейрогенетический организм».[378] В нем нет полярности, нет дуализма, но есть множественность, то есть его «аппарат» способен проецировать реальность множественности миров вне объект-субъектного разделения.
И как только происходит эта трансформация сознания, «человек начинает участвовать в центростремительном танце мироздания»[379]. В танце, который Христиан Розенкрейц именует «Химической свадьбой»[380] и в котором «мы – это миллиарды световых лет от головы до пят, наши тела безграничны, и это и есть Вселенная»[381]… И сознавать это – одно сплошное изумление, «причем это изумление – радостное, ибо числом трансформаций человек меряет собственное могущество, и, следя за этими превращениями, мы как бы ликующе скользим по поверхности Природы»
