Он приподнял ее голову и бережно поцеловал ее.
– Я мечтаю о тебе, прекраснейшая!
А потом, улыбнувшись, поцеловал ее в кончик носа.
– Я люблю твою гордость и твою удивительную красу!
Синдбад поцеловал ее веки, закрывшиеся при его первом нежном натиске.
– Я люблю твою робость и твою решительность! Но больше всего я люблю тебя саму, моя удивительная мечта, единственная из всех девушек мира! Единственная… моя ведьма… моя мечта…
Она лишь слегка вздрогнула, услышав его «я люблю…», но ничего не сказала. О, пусть этот миг продлится как можно дольше – миг, когда он любит ее, как в самых сладких ее мечтах!
Он чуть-чуть нагнулся, поднял ее и бесконечно бережно опустил на ложе. Неистовое биение сердца отдавалось у нее в ушах. Глаза Амали были плотно закрыты, но она слышала его голос, который нежно проговорил:
– Я любовался твоим прекрасным телом, моя дорогая, и теперь предоставляю тебе возможность сделать то же самое. Открой глаза, не бойся! – приказал он ей, и в его голосе слышался смех. – В теле мужчины нет ничего такого, чего следовало бы опасаться. Может быть, в нем есть что-то смешное. Ведь у него нет той красоты форм, какая есть в женском теле. Все же, полагаю, я достаточно привлекателен, по крайней мере настолько, насколько может быть привлекателен мужчина.
У нее вырвался тихий смех, но глаза оставались закрытыми.
– Ну же, глупенькая! – В его голосе слышалась и насмешка, и строгость. – Открой глаза!
Амаль открыла глаза и села. О, каким взглядом она наградила юношу! Гордость всех женщин мира смотрела на мужа с нескрываемым гневом.
– Мне нельзя приказывать, помни это!
Потом ее глаза расширились, и она выдохнула:
– О-о-ох!
Глядя на нее, он нежно усмехнулся:
– Разве я не привлекателен на твой взгляд, моя колдунья?
И он встал во весь рост, позволяя рассмотреть себя как следует, даря возможность чуть привыкнуть к их общей наготе.
Она же просто не могла оторвать взгляд от его тела. Он был подлинным гигантом, намного выше ее, прекрасно сложен: ноги длинные, икры и бедра крепкие и красиво очерченные, узкая талия, переходившая в широкую грудь и еще более широкие загорелые плечи; руки поражали силой, длинные и мускулистые, лишь пальцы выдавали, как тяжко он трудится – длинные, чуть узловатые, они казались чересчур крупными даже для его сложения. Его тело было загорелым и гладким, и теперь, когда она глядела на него, ее снова переполняло желание ласкать его…
Непонятно откуда, но Амаль знала, какими сладкими бывают прикосновения к любимому телу. Девушка осторожно отводила взгляд от его стержня страсти. Однако теперь ее взгляд скользнул вниз, и, когда она отважилась сделать это, краска смущения разлилась по ее щекам. К ее удивлению, тот страшный зверь, перед которым она испытывала ужас, оказался всего лишь нежным созданием, маленьким и мягким, угнездившимся на своем ложе, покрытом темными волосами. И снова Синдбад угадал ее мысли.
