Когда напряжение схватки отпустило, усталость навалилась огромным пыльным мешком. Не привыкшие к подобным издевательствам мышцы ныли, саднили многочисленные порезы: осколки оцарапали сильнее, чем казалось в горячке боя. Даже тяжесть висящего на плече автомата больше не придавала уверенности, старинный агрегат мало что значил против бронемашин, не говоря уж о современной, оснащённой энергетической бронёй технике. А ничего больше нет — даже одежда за день превратилась в вонючие мокрые лохмотья.
Но каким бы разбитым он себя не чувствовал, чувство голода сильнее: теперь раздувшаяся крыса в ручье заставляла течь слюни и недовольно бурчать — желудок. Больше, чем есть, хотелось только пить: последний раз он наслаждался нормальной водой ещё Там. И, если на то пошло — почему совсем не чувствуется отравление? Уже немало дряни, которой полон здешний воздух, осело в лёгких. Вон, как бедняга Александр мучился, не дай так Бог никому!
Но отсрочка вышла короткая: если не удастся найти еду, дня через три он ослабеет и станет беззащитен. Впрочем, нет — холод и жажда прикончат раньше. А радиация и разлитая в воздухе отрава внесут свою лепту…
С такими мыслями он и заснул на холодном каменном полу, вместо подушки положив под голову приклад автомата — единственный предмет, ещё не покрытый копотью и слизью.
Глава 2. Жизнь поселковая
Проснувшись, в первый миг Мэтхен не мог понять, где находится. Он открыл глаза — но ничего не изменилось. Тьма была под веками — тьма царила и вокруг. Потом стали по очереди включаться остальные органы чувств, сигнализируя: холодно, мокро, противно, голова болит, живот тоже болит. Хуже стало, когда вспомнились события вчерашнего дня. «Я в Резервации!» — злорадно констатировал, принимаясь за работу, изнасилованный недосыпанием мозг: проспать пару часов на жёстком, мокром и ледяном каменном полу мало кому под силу.
Помянув несколько услышанных от мутантов ругательств, Мэтхен поднялся. По закону подлости, он должен был треснуться головой о низкий потолок, напороться рукой на что-то острое или ещё на что-нибудь, но, похоже, лимит неприятностей был вычерпан до дна. Как, впрочем, и лимит везения. Ползком добравшись до стены, он привалился к холодному шершавому камню, судорожно пыхтя. Чувствовал себя Мэтхен на редкость паршиво: точно наглотался какой-то дряни, да и дозу наверняка словил немалую, когда дождь пошёл. Может, ещё и простыл — говорят, радиация ослабляет иммунитет не хуже пресловутого вируса СПИДа. Впрочем, вирус-то победили, по крайней мере, научились относительно успешно лечить, а радиация как губила людей, так и губит.
