Да что ломать голову над тем, до чего всё равно не доживёшь?!
Бежать. Хотя свистят над головой камни (и нет-нет, да попадают — впрочем, в движении «кенгуру» совсем не так меток, как стоя на месте), хотя сердце, кажется, вот-вот выпрыгнет из груди или попросту взорвётся, а пересохшая гортань с хрипом втягивает отравленный воздух, хотя тяжеленные неудобные мешки пребольно колотятся о спины. Сейчас никто не замечает ни перетруженных мышц, ни проглоченной вместе с воздухом отравы, сейчас всем наплевать, что здоровье не казённое, а противогазы по большей части так и валяются там, позади. Когда слышишь за спиной топот мутантов и их утробное рычание, такие вещи не беспокоят. Беспокоит только то, что топот не желает затихать вдали. Но обернуться нельзя — какой-то парень в кепочке попытался, да провалился ногой в щель между камнями. Хруст кости, захлёбывающийся вой остались позади — помогать тому, кто не тащит еду, никто не стал. Живым больше достанется!
Передние мутанты настигли орущего мужика почти сразу же, тот не успел даже встать на четвереньки. Первого мутанта он ещё успел полоснуть ножом, и к его крикам добавился булькающиё рёв. Потом подбежал счастливый обладатель клешней на руках. Тяжёлый удар, пришедшийся точно в висок — и бессильное тело распростёрлось на камнях. Убитого со всех сторон обступили местные, вскоре раздался тошнотворный хруст: наконец обитатели Резервации смогли пожрать.
— Скорее, скорее! — хрипло и зло командовал военный. — Вон в ту коробку — бегом! Там отобьёмся!
Уменьшившаяся почти вдвое толпа хлынула в остатки панельного дома. Здесь можно неплохо держать оборону — точнее, было бы можно, будь у гостей из Забарьерья что-то огнестрельное. Но единственным оружием, способным метать железный штырь, был самопальный арбалет, выхваченный десантником из лап прежнего владельца. Да и ржавый «болт» к нему был лишь один. Особенно не повоюешь. Впрочем, тут хотя бы нападения можно ждать только с одной стороны. «Надеюсь, всё же, обороняться не придётся!» — подумал Эрхард. Но это уж точно не его дело, раз они его за ишака держат, пусть и берегут, как берегли бы вьючное животное. Ему нужно помочь Александру.
Физик был плох, видно, что-то у него с сердцем. Рёбра судорожно ходили под порванной, заляпанной мерзкой слизью и прокоптившейся рубахой. Ногам ничуть не лучше: лёгкие кроссовки почти не защищают — ни от встречи с булыжниками, ни от ядовитой воды пополам со слизью. Он отчаянно кашлял, как почти все в отряде, покрасневшие от лопнувших сосудов глаза истекают слезами. Дышать отравленным воздухом далеко не бесполезно для здоровья. И можно только гадать, что потечёт с небес, если пойдёт дождь.
