— Можно и так сказать.
Официантка фыркнула и переместилась к другому столику.
— Почему ты покраснела? — спросил вернувшийся Рот.
— Без причины, — вставая, я схватила рюкзак. — Ты обещал рассказать мне о том, кто мог делать то, что умею я. Думаю, сейчас самое время.
— Ты права. — Он придержал для меня открытую дверь.
В затухающем солнечном свете все здания в районе выглядели старыми и недружелюбными. Мы остановились возле небольшого, аккуратного городского парка. Я в ожидание уставилась на Рота.
— Я знаю, что ты хочешь узнать, но сначала у меня есть вопрос…
Борясь с нетерпением, я отрывисто кивнула в знак согласия.
Он снова опустил подбородок, выглядя ужасно невинным.
— Ты никогда раньше не целовалась, да?
— Это не твое дело. — Я сложила руки, пока Рот ждал ответа. — Но думаю, это и так очевидно. Я не могу никого поцеловать. Ты знаешь, все эти штуки с высасыванием души все усложняют.
— Нет, если целуешь кого-то, у кого нет души.
Я скорчила рожицу.
— И зачем бы я стала целовать кого-то, у кого нет...
Он переместился невероятно быстро, не дав мне даже шанса отреагировать. В одну секунду он стоял в добрых трех футах от меня, а уже в следующую его руки нежно сжимали мои щеки.
На секунду мелькнула мысль: как кто-то столь сильный и смертоносный может держать что-либо так бережно; но потом он наклонил мою голову назад и опустил свою.
Мое сердце понеслось вскачь. Он же не собирается меня целовать? Нельзя...
Рот поцеловал меня.
Сначала поцелуй был осторожным — лишь неторопливое соприкосновение его губ с моими. Каждый мускул в моем теле напрягся, но я не отстранилась, как должна бы была, и тогда Рот издал низкий гортанный звук, от которого по моей спине побежали мурашки.
Его губы ласкали мои, пока те со вздохом не приоткрылись. И тогда он углубил поцелуй, толкнувшись языком в мой рот. Меня всю обожгло огнем, чувства обострились.
Поцелуй оказался таким, каким я его себе и представляла, даже лучше. Потрясающим.
Жгучим. Мое сердце дико трепетало. Меня охватило такое сильное желание, что по венам пронесся страх.
— Видишь, — тихо сказал он, проводя пальцами по моим щекам. — Твоя жизнь заключается не в том, чего ты не можешь сделать. А в том, что ты можешь.
— У тебя проколот язык, — глупо ответила я.
Его глаза озорно блеснули.
— И не только он.
Его слова не сразу дошли до меня. Я внезапно так разозлилась, что, казалось, сейчас взорвется голова. Он посмел поцеловать меня! И мне действительно это понравилось? Я не знала, на кого больше злиться — на него или свое предательское тело.
