Ну что же, поиски киллера придется начинать с больницы. Если убийство — дело рук штатной медсестры, ее будет легко вычислить. Впрочем, тогда отравительницу наверняка арестовала бы полиция, не одна я такая умная. Так что, скорее всего, действовала залетная гастролерка. Значит, все, тоненькая ниточка оборвется…
От размышлений меня отвлек громкий плач. Нет, скорее рыдания. Я поморгала, и мой взгляд сфокусировался на происходящем. А происходило следующее. Облокотившись мощной грудью на стойку, Дайга поливала горючими слезами безвинный пластик. Еще одна гадалка, Кларисса, суетилась вокруг со стаканом воды.
— Дайга, что с тобой? Кто тебя обидел? — я тоже включилась в «ритуальный танец».
В ответ раздавались только всхлипы и стоны. От рыданий Дайга не могла говорить. За нее ответила Кларисса:
— Наш-то сосед, — выразительный кивок в сторону кабинета Сумкина, — что учудил! Сегодня приходит наша Алиса в салон и сходу — к Дайге. Уволю, кричит, вы что тут себе позволяете! У меня из-за вас неприятности будут! Я вас для чего на работу принимала, чтобы вы развлекались? В общем, оказалось, ей вечером позвонил Сумкин и наябедничал, якобы Дайга его привораживает. Кстати, с твоей помощью!
Я в растерянности села, как мне показалось, на стоящий сзади стул. Увы, только показалось. Сидя на полу и потирая ушибленное мягкое место, я задумчиво глядела на стул, оказавшийся минимум в метре от меня.
Можно считать, Сумкин своего добился. Бедная Дайга не скоро опомнится. Интересно, свое странное обвинение он высосал из пальца или в его дурной голове на самом деле зародилась такая нелепая мысль? Впрочем, сейчас следует подумать о более важных вещах.
— Кларисса, так чем дело-то кончилось? Выгоняет нас Алиса или как?
— Она полчаса тут кричала: то велела убираться вам обеим, чтобы глаза ее вас не видели, то заявляла, что ползаработка удержит. Но под конец вроде успокоилась. Да ты не переживай, Алиса баба вздорная, но, в принципе, не злая. Велела вам извиниться перед Сумкиным и бросить свои глупости. Думаю, все обойдется.
Я поднялась с пола. Хорошо Клариссе рассуждать. А как перед психом извинишься? Он в самых невинных словах усмотрит второй, а то и третий смысл, оскорбится еще больше. Ну, думай, великая сыщица! На кону твое рабочее место, которое ты нашла с таким трудом.
Эврика! Сейчас Дайга немного придет в себя, и мы с ней вместе напишем Сумкину письмо. Письмо — это документ. Даже если психотерапевт поймет его превратно, мы всегда можем потребовать, чтобы начальница прочитала наше творение и лично вынесла вердикт. Я схватила стакан, зачерпнула ладошкой немного воды и брызнула Дайге в лицо. Рев резко оборвался. Еще через пять минут администраторша пришла, наконец, в чувство.
