Дайга решительно двинулась к небольшому светлому шкафчику, притулившемуся возле стены. Распахнула стеклянную дверку и выхватила тоненькую пластиковую папку.
— Гляди-ка, у него и впрямь клиенты бывают! Ага, вот тут инициалы записаны, даже даты проставлены, — с нескрываемым удивлением протянула она. — А это что есть такое? — от изумления латышка даже начала коверкать русский язык.
На стол упала фотография. Я взяла ее в руки. О, да! С большого цветного фото на меня смотрела настоящая красавица. На вид девушке было не больше двадцати. Она немного напоминала Ирину Алферову в молодости. Огромные карие глаза, нежный овал лица, каштановые волосы, изящными локонами спадающие на плечи… Я залюбовалась незнакомкой. Дайга подошла сзади, решительно выхватила снимок из моих пальцев и перевернула на обратную сторону. Там красовалась каллиграфически выведенная черной тушью надпись: «Витюше от Катюши на долгую память».
Я так и села — на кстати подвернувшийся стульчик. Если Витюша — это наш Сумкин, то я, похоже, ничего в этой жизни не понимаю. Ну что же это происходит, граждане дорогие? Али мужики в Латвии повывелись? Нет, я все понимаю, половина в тюрьмах сидит, из оставшейся половины отнимаем алкоголиков и импотентов. Да, еще части господ надоело считаться сильным полом, и бедолаги подались в «голубые». Но кто-то, кроме Сумкина, среди мужского поголовья еще остался! Впрочем, окажись буйный дядя последним сыном Адама на Земле, я бы и тогда не стала с ним встречаться. Лучше уж остаться старой девой (не дай Бог, конечно). А эта Катюша — такая красавица!
Я еще минуту поразмышляла о странностях судьбы. Неказистая провинциалка Лена находит себе привлекательного, богатого и образованного жениха. А обворожительная Катюша — такого вот Сумкина.
Что ж, каждому свое. Может быть, Ленуся еще упустит свою птицу счастья, с моей помощью, конечно. А пока задача-минимум — хоть как-то отомстить за промокшую Дайгу. Записи о клиентах трогать не хочется. Во-первых, потом шуму не оберешься, во-вторых — бедные люди и так пострадали, попав к Сумкину на лечение, зачем их еще сильнее травмировать. Ага, придумала! Я отняла у Дайги фото красотки и решительно бросила в сумочку. Когда-нибудь подброшу обратно. А пока пусть психотерапевт объяснит своей Катюше, куда девал памятную фотку! Отольются кошке мышкины слезки.
Клиенты до вечера так и не появились. Я тихо сидела в своем закутке и обдумывала предстоящий разговор с Леопольдом Денисовичем. Может, опять пугнуть беременностью «сестры»? Нет, кот Леопольд — старый опытный зубр, его простой беременностью, пожалуй, не возьмешь. То есть испугаться-то он как раз может, но не моральной ответственности, а того, что алименты платить придется. И поэтому начнет все отрицать. Мне же нужна правда.
