Мне повезло, сессия у филологов была в самом разгаре. В деканате я узнала, в каком кабинете сдает экзамены группа Юрия Максимова, и бодро отправилась на поиски студента. Увидев в коридоре довольно большую группу студенток, среди которых, как гвоздь на ровной доске, торчал один-единственный представитель сильного пола, я без колебаний подошла к ним.
— Этот парень — Юрий Максимов? — тихо спросила я у девчонки, стоящей ближе всех к заветной двери.
Девушка кивнула. Я некоторое время рассматривала одного из Лениных «прынцев». Юрик оказался долговязым юнцом с подростковыми прыщиками на подбородке. Несмотря на жару, на нем красовалась лиловая замшевая курточка, на обгоревшем носу «тусовались» черные солнечные очки. Юное чудо природы расслабленно привалилось к стене, выставив вперед длинную ногу. Не думайте, что в руках студента находился конспект! О нет, между указательным и средним пальцами кокетливо дымилась тонкая сигаретка. Изящными движениями он подносил сигаретку ко рту, слегка затягивался, картинно ронял тонкую кисть. Ноготки блестели, похоже, имел место самый настоящий маникюр. Если бы я не знала, что этот тип всерьез считал себя Лениным женихом, подумала бы, что он голубой, даже синий. Похоже, тут надо действовать решительно.
Я вошла в плотную толпу студентов и громко сказала:
— Юрий, привет! Я сестра Лены Усольцевой. Вы знаете, что она беременна от вас?
Студент так и замер на месте. Загорелое личико мигом побледнело, затем на скулах вспыхнули яркие багровые пятна. Он прокашлялся, попытался открыть рот, но губы отказывались повиноваться. Минут пять бедняга не мог совладать с непослушным органом речи. Потом зачем-то снял солнечные очки. На мой взгляд, абсолютно напрасно. Очарования ему этот жест не прибавил. Глазки у парня оказались маленькими, блекло-голубыми, к тому же трусливо бегали по сторонам.
Со всех сторон послышались сдавленные смешки. Разряженные девицы вокруг вряд ли знали историю с Леной и скандалом в деканате, но ситуация их живо заинтересовала. Толпа вокруг нас становилась все гуще. Пока студент мялся, то тут то там раздавался шепоток — девчонки пересказывали мои слова тем, кто не расслышал.
Наконец к долговязому вернулся дар речи. Он быстро огляделся, затем зашипел на меня:
— Ты что, сдурела? Пойдем отсюда, поговорим!
— У вас, по-моему, экзамен? — ледяным тоном осведомилась я. — Я не хочу отрывать. И торопиться вам уже некуда. Все равно придется теперь на Лене жениться. Или дождетесь, пока к вам приедут наш отец и два брата?
