Все засмеялись.
— Да ладно, этот звук больше напоминал вопли зайца, попавшего в капкан, чем голос человека, — оправдывался Гарри. Здоровый румянец уже успел скрыть его вызванную испугом бледность. — Я слишком хотел горячего чаю, чтобы беспокоиться о каком-то старом зайце.
Через некоторое время после чаепития невеста священника обнаружила, что ее жених исчез. Сложных умозаключений не понадобилось, чтобы понять, что произошло. Она кинулась к окну кабинета хозяина дома и рывком раздвинула шторы. По снегу двигалась одинокая фигура, озаренная яркой луной. Человек нес фонарь, желтый свет которого сразу бросался в глаза на фоне серебристого сияния.
— Ради бога, быстрее, — закричала девушка. От ужаса ее лицо стало белее снега. — Быстрее, или мы опоздаем. Артур просто помешан на подобных вещах. О, я должна была знать, должна была догадаться. Это та самая ночь. Господи, как мне страшно!
Пока физик нашел свое пальто и вслед за девушкой выскользнул из дома через заднюю дверь, свет фонаря уже маячил вблизи леса. Царила ледяная тишина, было очень холодно. Они бежали, не переводя дыхания, по следам. Вскоре направление шагов изменилось, и глубокие в мягком снегу отпечатки человеческих ног стали четко различимыми. Вокруг раздавался жалобный шепот ветвей — сосны плачут, даже когда нет ветра.
— Не отходите от меня, — сурово сказал физик Он уже заметил лежавший на снегу фонарь. Священника нигде не было видно.
— Смотрите, тут следы обрываются, — прошептал физик, нагнувшись, когда они подошли к фонарю.
Цепочка следов, до этого прямая, странно отклонилась. Внезапно девушка схватила старика за руку — последний шаг был невероятно длинным, почти бесконечным.
— Как будто беднягу подтолкнули сзади, — пробормотал старик, слишком тихо, чтобы спутница услышала его. — Или унесло вперед — как мощным потоком воды.
С неожиданной для человека его возраста силой он пресек отчаянную попытку девушки рвануться туда, где исчез ее жених. Вцепившись в него, она вдруг заголосила — жутко, безысходно.
— Вот! Это голос Артура! Слышите? — всхлипнула она, немного успокоившись.
Они застыли и прислушались. Тайна, превосходившая обычные тайны ночи, окутала их сердца — тайна, большая, чем жизнь или смерть, тайна, которую только трепет и ужас могут извлечь из глубин души.
Футах в пятидесяти от них из леса раздался тихий плачущий голос — то ли стенающий, то ли поющий. «Помогите! Помогите! — взывал он в безмолвии ночи. — Ради любви Господней, молитесь за меня!»
