Мы поднялись на последний этаж. Дверь квартиры открылась как бы сама собой. Портьера у входа без чьей-либо видимой помощи сдвинулась в сторону и оставалась в таком положении, пока я не вошел. Судя по обстановке внутри, хозяин этих апартаментов обладал хорошим вкусом и имел склонность к наукам. В камине горели дрова. Стены были заставлены книжными полками и увешаны картинами. Большие удобные кресла выглядели очень гостеприимно. Ничего загадочного, ничего потустороннего, все было приспособлено для обитания существа из плоти и крови.
К тому моменту я уже избавился от последних смутных подозрений, убеждавших меня, что за всем этим кроется нечто сверхъестественное. То, что пока казалось необъяснимым, наверняка можно было объяснить. Для разгадки мне недоставало только ключа. Мой незримый спутник явно демонстрировал дружеское расположение. Поэтому я сумел совершенно спокойно наблюдать за самопроизвольным движением некоторых предметов мебели и интерьера.
Сначала большое мягкое турецкое кресло, стоявшее в углу, переместилось поближе к камину. Потом из другого угла выплыло кресло с высокой квадратной спинкой, в стиле королевы Анны, и расположилось напротив первого. Небольшой столик на трех ножках приподнялся на несколько дюймов над полом и занял место между креслами. Толстый том среднего формата спланировал с книжной полки на стол, плавно пролетев по воздуху на высоте трех или четырех футов. Изящно расписанная фарфоровая трубка соскользнула с крючка на стене и присоединилась к книге. За ней последовала коробка с табаком, соскочившая с каминной полки. А затем распахнулась дверь кабинета и, совершив недолгий синхронный полет, на столе одновременно очутились графин с вином и бокалы. Похоже, все в комнате дышало гостеприимством.
Я сел в мягкое кресло, налил в бокал вина, закурил трубку и принялся изучать тяжелый том. Это был «Handbuch der Gewebelehre» — венское издание справочника по гистологии Бюсси. Когда я положил книгу обратно на стол, она самостоятельно открылась на четыреста сорок третьей странице.
— Вы нервничаете? — спросил голос, раздавшийся из пустоты с расстояния в три-четыре фута от меня.
IV
Голос был мне знаком. Именно этот голос я слышал, когда поздним вечером шестого ноября джентльмен, с которым я столкнулся на улице, назвал меня «быком».
— Нет, — ответил я, — не нервничаю. Я человек науки и привык считать, что все, даже самые странные, явления объяснимы с помощью законов природы, нужно только определить подходящий для данного случая. Так что я не боюсь.
