- А, может, ты сделаешь это? А, священник?
- Буду счастлив научить вас читать, миссис Деккер. – как бы со стороны услышал свой ответ юноша.
Он понимал, что должен убрать руку из-под хищного тонкого пальчика. Понимал и не мог. Она околдовала его. Он уставился на палец с кольцом. Света хватало, чтобы прочесть гравировку. “Je t’aime”. Недорогое французское колечко для влюблённых, и всей ценности в нём - любовь, с которой оно преподнесено.
- Можешь прочесть, что на кольце написано? – поинтересовалась Салли.
- Могу.
- Прочти мне.
Он посмотрел ей в глаза и потупился. Желание сводило его с ума.
- Так что там написано, мистер?
- Это по-французски.
- И? – пальчик слегка вдавился в кожу.
- Это значит: «Я люблю тебя». – он так и не поднял головы.
Она снова засмеялась и медленно повела линию по его кисти до ногтя среднего пальца:
- Будешь сулить мне жемчуга? Как Итен?
- Буду. – мысленно честя себя тряпкой, угрюмо ответил он.
- Скажу тебе одну вещь, священник…
Он осмелился метнуть на неё исподлобья короткий взгляд:
- Какую?
- У тебя глаза, как у моего отца…
- Да?
- Я ведь не взаправду замужем, так? – она оставила игры, и говорила серьёзно.
Старбак молчал.
- Ты поможешь мне?
В короткой фразе прозвучало беспредельное отчаяние. Природная отзывчивость, помноженная на влечение, смела в душе юноши последние барьеры здравомыслия, и он сказал:
- Да.
- Я здесь больше не могу. Мне надо вырваться отсюда.
- Я помогу. – хрипло уверил девицу Старбак, - Помогу.
Он обещал больше, чем мог себе позволить. Он готов был обещать, что угодно, лишь бы завоевать её доверие. Он хотел было взять её за руку, но девчонка вдруг отпрянула, услышав, как открывается дверь в лачугу.
- А, ты здесь, девочка? – произнёс Труслоу, - Тогда займись ужином. Там дичь в горшке.
- Я тебе больше не кухарка. – огрызнулась Салли, увернувшись от отцовского подзатыльника, и принялась за готовку.
Старбак закрыл Библию и сидел до самого ужина тихо-тихо, боясь, что Труслоу догадается о сговоре дочери с гостем. Глядел в огонь, мечтал.
Поутру Томас Труслоу передал свою землю, свою дом и свой лучший кожаный пояс Роберту Деккеру, попросив только ухаживать за могилой Эмили.
- Ропер тебе пособит с землёй. Он в курсе, что и где лучше всходит, и со скотиной моей обходиться привычен. Ропер арендует у меня, то бишь, теперь у тебя, надел. Смотри, не обижай его. Он – добрый сосед, а с добрыми соседями надо жить в мире и согласии.
- Да, сэр.
- Ещё Ропер попользуется ямой с пилой пару дней. Хорошо?
