Труслоу кивнул:
- В мать. Юный Деккер – счастливчик, хотя тут бабушка надвое сказала. От женщины зависит, дар её красота или проклятие. У Эмили – точно дар, а у Салли… - разбойник вздохнул.
Сплюнув табачную жвачку, он поразмыслил и продолжил без видимой связи с тем, на чём прервался:
- Знаешь, есть люди, которые рождены для семейной жизни. Юный Деккер как раз такой и есть. Он всё рвался в Легион вступить (там брат его двоюродный), но ему на войне делать нечего. Он – не боец. Не то, что ты.
- Я? – разинул рот Старбак.
- Ты – боец, парень. Поверь мне. Ты при виде слона в штаны не наложишь.
- Какого слона?
Труслоу крякнул, как бы досадуя, что ему приходится объяснять элементарные вещи:
- Если бы ты рос в деревне, тебе сызмальства на разные лады расписывали бы цирк. Все диковины его: и уродцев всяческих, и животин учёных, и слона. Все дети просят объяснить, что это за слон такой, но как объяснишь-то? В один прекрасный день цирк приезжает, и дети видят слона собственными глазами. Так и первый бой. Как слона увидеть. Кто-то в штаны слабину даёт, кто-то улепётывает, а кто-то заставляет улепётывать врага. Ты, парень, из третьих, а Фальконер – нет. – Труслоу пренебрежительно указал подбородком на одиноко едущего во главе колонны полковника, - Попомни мои слова, парень, Фальконер сломается в первом же сражении.
При мысли о предстоящем бое Старбака обдало холодком. Иногда будущая «встреча со слоном» наполняла его возбуждением, иногда вгоняла в тоску, тем более, что провальный набег с ужасающей ясностью продемонстрировал ему, каким количеством недоразумений, казусов и катастроф выстлана дорога от замысла до воплощения. Невыносимо было думать, чем обернётся в таком случае сражение, поэтому Старбак спросил первое, что в голову пришло:
- Вы действительно убили троих людей?
Труслоу недоумённо покосился на юношу:
- По меньшей мере. А что?
- Интересно просто… каково это – убить человека?
Интересно ему было другое: как уличает закон убийц, пытались ли самого Труслоу когда-нибудь предать в руки правосудия, но вылилось всё в неумный и какой-то детский вопрос.
Труслоу вдруг разозлился:
- Ну ты даёшь, парень! Каково? Вот шлёпнешь кого-нибудь, и мне расскажешь, каково!
Он дал коню шенкеля и умчался вперёд.
Ночевать расположились на раскисшем склоне над крохотным посёлком вокруг плавильной печи, от которой ветер доносил кислую угольную гарь. Старбаку не спалось, поэтому он сел рядом с часовыми, дрожа от пробирающей до костей сырости и желая больше всего на свете, чтобы дождь, наконец, прекратился. Ужинал юноша вяленой говядиной и липким влажным хлебом вместе с остальными офицерами. Фальконер несколько воспрянул духом и теперь пытался отыскать в произошедшем положительные стороны:
