– Тогда что ты тут несешь?
– Я лишь пытаюсь объяснить, что у тебя ничего не получится. Ты, может быть, и дотянешься, но не сумеешь его схватить. Ты и сам бы это понял, но тебя слепят золотые кудри и аквамариновые глаза.
Между прочим, Йонас ни единой живой душе не рассказывал о поцелуе в пещере. Даже Брайону. Он сам был не вполне уверен, что именно означал тот поцелуй – и означал ли вообще. Он знал только одно: провожать глазами Клео, уходившую к лагерю стражников, оказалось невероятно трудно. Так трудно ему, пожалуй, мало что в жизни давалось.
Другие повстанцы переговаривались и шептались. Йонас не мог разобрать слов, но, кажется, общее настроение было не в его пользу. Слова Лисандры, будто острый клинок, рассекли отряд мятежников надвое, причем как раз тогда, когда их единство было необходимо как воздух.
– Хватит препираться! – проворчал Брайон. – От ваших стычек никакого проку! И никогда не было!
Свернув объявление о награде, он бросил его в костер.
– Принцесса здесь ни при чем! – зарычал Йонас, хотя сам понимал, что это была если не откровенная ложь, то полуправда. – И я не собираюсь действовать наобум! Нерисса передала нам очень ценные сведения. Она утверждает, со слов по крайней мере двоих охранников короля, что большая часть стражи во время венчания будет находиться снаружи – сдерживать толпу. Внутри будут только гости, служители храма, священник. А стражников – раз-два и обчелся. Я могу устроить так, что мы проберемся туда и исполним задуманное!
Лисандра упрямо скрестила на груди руки:
– И как же это Нерисса добыла подобные сведения? Погоди, дай угадаю! Совратила охранников? Или она умеет что-то другое?
По части совращения Нериссе действительно не было равных. После похищения Клео она не смела показаться в Ястребиной Брови и из кожи лезла, доказывая свою полезность мятежникам. Нерисса самого Йонаса чуть не совратила. Кое-как отделавшись от ее знаков внимания, он только рад был перенаправить ее любвеобильность на других.
– Брайон, – негромко позвал Йонас, – не поможешь чуть-чуть?
– Нерисса меня в постель не затаскивала, – сказал Брайон. – Ну, в смысле пока, хотя продолжает над этим работать. По-моему, у нее есть список очередности.
– Брайон!
Друг Йонаса испустил долгий вздох:
– Слушай… Я знаю, до чего тебе охота сделать это. Мы так долго не предпринимали дерзких вылазок, и у тебя свербит – такая возможность! Но… Слушай, я правда не знаю. Не оказалось бы, что Лис права… Риск слишком велик. Если ты сам как следует подумаешь…
