— Да не Парижской коммуны, а французской революции! Это чуть не на сто лет раньше было! Впрочем, тебе, как я вижу, без разницы.
Надежда достала из ящика стола все тот же нераспечатанный набор ножей.
— Значит, первый нож, — она указала на самый узкий, — это наша Сталина Викентьевна. Второй — директор школы. Третий — Евдокия. Четвертый…
— Дама из Института животноводства, которая глистов изучала.
— И пятый, самый широкий…
— Вот и нет. Нож, безусловно, из такого же набора, но не такой, а самый узкий. Роза такая же, текст записки — тоже, насчет почерка имеются сомнения, сейчас на экспертизе.
— А удар, рана? Что там эксперты говорят?
— Удар как удар, — рассердился Сергей. — Хотя… тоже не все понятно. Хороший удар, профессиональный. Не столько сильный, сколько умелый. Рука твердая.
— Ну, это же надо… — протянула Надежда. — Как ты думаешь, зачем он другой нож взял? Узким удобнее бить?
— Не знаю, что там у него в мозгах повернулось. Это же маньяк, ненормальный.
— А по-моему, он не псих. То есть псих, конечно, но не настолько, — запуталась Надежда. — Сейчас соображу. Вот ты же сам рассказывал, как тщательно он все убийства оформляет — роза там, записка. Да, кстати, а день рождения у Мадам Джакузи когда?
— Вот, день рождения у нее только через три месяца, и это настораживает.
— И я о том же говорю. По-моему, для этого вашего маньяка с розой очень важна четкая последовательность, завершенность, что ли. И если уж он взял набор из пяти ножей, то не случайно, наверняка хотел его использовать полностью.
— Значит, что-то ему помешало. И вот еще что. Сталину и Евдокию убить — ему было раз плюнуть, потому что одна — на безлюдной дороге, другая — в подъезде рано утром. Никто его не увидел, да никого вокруг и не было. Как он в школу попал — предположительно мы выяснили, в школе вечером тоже пусто. В Институт животноводства днем пройти может любой, стало быть, тоже проблем нет. А вот с магазином «Марат» — совершенно другое дело. Там на дверях такие замки, что их не всякий мастер с техникой вскроет. Завтра пойду туда, вокруг похожу. Не может быть, чтобы никто ничего не видел. Как-то ведь он в офис попал!
Павел Аркадьевич набрал телефонный номер. Когда на том конце ответили, он, не спрашивая, с кем говорит, и не представляясь, бросил в трубку:
— Мне вас рекомендовали.
— С кем имею честь? — холодно осведомилась трубка.
— Это не обязательно, — проворчал Павел Аркадьевич.
— Я ведь все равно узнаю, — усмехнулся мужской голос в трубке.
