Космопорт, 2014 № 05 (6) | страница 33
— Павловский! Ты уже достал всех со своими суицидами! — последнее, что услышал Карл за спиной.
Он испуганно оглянулся — у вентиляционной трубы мелькнуло смутно знакомое лицо. Карл хотел остановиться, но крыша была слишком скользкой. Короткий полёт. Тело в луже крови на асфальте. Головная боль при утреннем пробуждении. И на этот раз Карл знал твёрдо: вчерашнее не было сном!
Он долго рассматривал себя в зеркале. Всё тело болело, и эта ноющая боль усиливала ощущение того, что он всё-таки жив.
Не одеваясь, как был в семейных трусах, Карл вышел из квартиры и поднялся на чердак. Замок на двери болтался в вырванной петле. Ноябрьский ветер колол лицо. Карлу стало страшно. Трезвым он боялся тех мгновений жизни, когда ты уже сделал неотвратимое и несёшься в пропасть, его ужасал тот последний миг боли, пронизывающей всё тело… На покрытой инеем крыше чётко были видны следы ног. Вот кто-то подошёл к краю, здесь шаг стал короче. Вот он упал и заскользил к сломанному парапету. И Карл знал, что это — его следы!
Сердце учащённо забилось, ладони вспотели. Двор-колодец в высоты пятого этажа казался таким маленьким.
— Павловский! — услышал Карл за спиной и шагнул вперёд.
Короткий полёт. Свист ветра в ушах. Чавкающий удар, миг пронзающей боли и темнота.
Зазвонил будильник. Карл проснулся. Мутный утренний свет через пыльное окно, дымящие трубы промзоны за пустырём. Два яйца и кусочек сыра в холодильнике. Боль во всём теле, словно накануне перенапряг нетренированные мышцы. Карл заплакал. Он был уверен, что вчера и позавчера, а может быть, и ранее он попытался вырваться из этого мира. И он видел, что побег оказался тщетным.
Замок на чердачной двери был вырван. Парапет сломан. Две цепочки следов, слегка присыпанные снегом, тянулись к краю крыши. Карл медленно спустился во двор. Унылая дворничиха скребла метлой скользкий асфальт.
— Павловский, — услышал Карл за спиной уже знакомый голос. — Чего стоишь? На работу опоздаешь.
У подъезда курил сигарету аккуратно одетый человек, похожий на бухгалтера Големова и нового офис-менеджера одновременно.
— Простите… — Карл никак не мог вспомнить имени этого человека.
— Сосед я твой, — сказал незнакомец. — Не то, что ты сейчас вообразишь! Шуруй на работу, и без глупостей. Сам видишь, ни к чему твои фокусы не приводят.
— Но…
Менеджер-бухгалтер, не слушая Карла, скрылся в пропитанном кошачьей мочой подъезде.
Дни потекли своим чередом. Увлечение спортом, охватившее всех сотрудников офиса, неожиданно сменилось увлечением кофе, и обеденные перерывы превратились во что-то вроде любительских дегустаций. Но Павловский не любил кофе, и обязанность участвовать в ежедневных обсуждениях вгоняла его в тоску.
