– Не злитесь, мой мальчик! Я знаком с Дежарденом, и я обо всем ему скажу. Позаботьтесь только о Морозини и об этой очаровательной американке!
На этом и порешили. Саварен увел тех, кого он мило назвал своей «дичью», не прибегая, однако, к насилию. Адальбер убедился в том, что в его отсутствие за Полиной присмотрят, взял свой автомобиль и заехал в больницу, где Альдо все еще находился в послеоперационной палате. Он уже открывал глаза, но ненадолго. Температура его была чуть выше нормальной, но никаких тревожных признаков, если верить медсестре Вернон, не наблюдалось.
– Должна пройти ночь, чтобы мы поняли, все ли в порядке. Но вам не стоит слишком тревожиться! Вашему другу повезло, что он попал в руки доктора Лермитта. Даже в Париже ему нет равных! И в Лионе, и в Монпелье, и в Бордо…
– Его не пытались переманить?
– Конечно же, пытались! Но доктор слишком любит нашу Турень… и еще свою жену!
– А его жена…
– Ни за что на свете не согласится жить в другом месте. У них очаровательный дом и трое прекрасных детей!
Адальбер чуть было не сказал любезной женщине, что у Альдо ситуация такая же. У него тоже был красивый дом и чудесные дети, но тогда ему пришлось бы заговорить и о жене, а с этого места сюжет становился опасным. К тому же приближался час прибытия поезда, и Адальбер только-только успевал на вокзал.
Он оказался на перроне в тот момент, когда локомотив въехал под стеклянный навес, выпустив струю пара, и прошел к двум первым пульмановским вагонам, почти уверенный в том, что именно там найдет маркизу и ее компаньонку. Они и в самом деле были там. Суетливая, словно блоха, Мари-Анжелин почти упала ему в объятья.
– Как он? – сразу же спросила она.
– Почему бы вам немного не успокоиться? – проворчала госпожа де Соммьер, которую Мари-Анжелин задела, чтобы первой оказаться перед Адальбером.
– Хорошо ли прошло ваше путешествие? – поинтересовался Адальбер, помогая старой даме выйти из вагона.
– Отвратительно! Мало того, что я не находила себе места от тревоги, мне еще приходилось терпеть безутешные причитания этой сумасшедшей! Мне следовало бы вооружиться дубинкой… – И, понизив голос до шепота, маркиза спросила: – Альдо жив?
Видаль-Пеликорн, не отпуская руки тетушки Амели, накрыл ее пальцы своей теплой ладонью:
– Он жив, и у меня есть твердая надежда, что он будет жить и дальше…
– Мы немедленно едем в больницу! – постановила План-Крепен.
– Нет. Завтра. Альдо все еще в послеоперационной палате. Он один раз открыл глаза, но сразу же закрыл их, и только завтра будет известно…
