Сирены рождены не для полета.
Когда мы приземляемся, Тораф спит. Он продолжает спать, даже несмотря на шаткую посадку, глупое хихиканье девушек, и приветствие " Алоха" от капитана судна. Когда все высадились, я продвигаюсь назад к Торафу и трясу его до тех пор, пока он не просыпается. Из его рта пахнет сгоревшей дотла микроволновкой.
— Мы на Гавайях, — говорю я ему. — Пора поплавать.
Мы берем такси до отеля на пляже, регистрируемся по броне, сделанной для нас Рейчел, и закидываем наше барахло в номер. Про себя я решаю, что если мне выпадет шанс вернуться сюда при нормальных обстоятельствах, я непременно остановлюсь в этом отеле, буду пить фруктовые коктейли и валяться на песочке, пока моя кожа не станет цвета, как у коренной островитянки. Но сегодня, я ломаю голову, как бы незаметнее попасть в воду.
Мы прошли через холл и попали в ловушку девушек в юбках из травы, танцующих хулу, которые нарядили нас в ожерелья из цветов. Видимо, Торафу не очень нравятся цветочные ожерелья. Когда одна из девушек занесла такое у него над головой, он откинул ее руку в сторону. Я показываю ему ожерелье вокруг моей шеи, давая понять, что девушка с кокосами на груди просто хотела быть дружелюбной. Как и все остальные, мимо кого он проходил.
— Люди такие странные, — неуверенно шепчет он. Интересно, что Тораф подумал бы о Диснейленде.
Наш отель находится у воды, поэтому пройдя через лобби, мы выходим прямо на берег. Вдоль пляжа тянутся шезлонги с зонтиками, полуодетыми людьми и такими, кому вообще бы не стоило раздеваться. Запах кокоса и солнцезащитного крема разносится в воздухе легким бризом, колыхающим развесистые пальмы. Это рай, которым я не могу насладиться.
Мы направляемся к пляжу в поиске частного чартера, но они все заблаговременно арендованы. Я уже разрабатываю план арендовать гидроцикл, который домчит нас побыстрее Торафа, но мне не дает покоя мысль, что придется бросить его в Тихом океане, а это равносильно краже.
И тут мне на глаза попадается вывеска. "Вертолетные туры "Лазурь".
Я волочу Торофа к посадочной площадке.
— Это еще что такое? — подозрительно спрашивает он.
— Эм. Это же вертолет.
— И что он делает? Трезубец Тритона, только не говори, что он летает? Эмма? Эмма, подожди!
Он ловит меня и отрыгивает прямо мне в ухо.
— Прекрати вести себя, как полный идиот, — говорю я ему.
— Как бы то ни было. Тебе вообще на меня плевать, что ли?
— Ты сам за мной пришел, помнишь? Вот она я, помогаю тебе. А теперь помолчи, пока я покупаю билеты.
