— У тебя большие неприятности, принцесса, — говорит он ей. Первый раз Гален видит, чтобы Тораф действительно был резок с его сестрой.
— Похоже на то, словно ты один в беде. Чего так долго?
— Архивы созвали суд, — поясняет Тораф. — В течение последних дней они пытаются выяснить, является ли мама Эммы действительно наследницей Посейдона или нет.
Скромная версия истории, подумал Гален про себя. Подожди, пока она услышит все.
— Что? Это же глупо. Трибунал длится всего несколько часов. Вас не было куда дольше. И почему эти кретины следуют за мной по пятам? — она указывает в сторону Ищеек. Они скалятся, уплывая к сектору Верных.
Тораф вздыхает.
— Другие суды касаются более простых вещей, вроде воровства. Этот же... Тебе не стоило приплывать сюда. Я же говорил тебе не приплывать, не смотря ни на что.
— Эмма сказала, мне стоит прийти, — говорит она.
— Это — ложь, — произносит Гален, узнавая легкое подергивание у нее в глазу, появляющееся, когда она лжет. — И почему Эмма оказалась в воде?
Она с удивлением округляет глаза.
— В воде? Я не знала об этом. Рейчел купила нам пару водных мотоциклов. Должно быть, она взяла один из них.
Гален закатывает глаза.
— Что еще? Что еще могло пойти не так?
Тораф фыркает.
— Не создавайте себе проблем, Ваше Высочество.
— Не называй меня "Ваше Высочество".
В этот момент Тандел извещает об открытии Трибунала и члены королевской семьи проходят на свои места на Арене.
— Ваше Высочество, — шипит Тораф с ухмылкой, направляясь к секции дома Тритона.
Гален завидует незаметному местонахождению своего друга на Арене. Все члены королевской семьи должны оставаться в центре. Гален не может решить, то ли это для их защиты, то ли для гарантии, что они не смогут покинуть собственный трибунал. Вероятно, оба варианта. В конце концов, здесь все еще есть преданные королевской семье.
Но Tорафу повезло. Он не истинный член королевской семьи; так как он только связан узами с одним из них, у него нет тех же ограничений, что действуют на Галена и его семью. Точно также, как и у Паки, которая занимает свое место в секторе Верных рядом с ее потворствующим отцом.
Тандел начинает.
— Друзья мои, спасибо за ваше терпение. Терпение, потому что это — самый длинный трибунал в истории нашего вида, — улыбается он. Гален должен признать, что Tандел справляется со своей работой, ведя себя нейтрально по отношению к сторонам во время процесса. Даже если он и скрытый "Верный", по нему этого нельзя сказать.
