Нельзя не заметить, что эта область охраняется каким-то из людских законов, запрещающим в ней рыбную ловлю; стоит только лодке или ныряльщикам заявиться здесь, как люди с острова поблизости тут же их прогоняют. Но Гален уверен — если они не разберутся с судом, что-то из человеческой техники может засечет активность и начать исследование — с вмешательством или без него.
Которое, в этом случае, было бы не так уж и плохо.
Пока что, Ромул был единственным, кто давал показания. Старый Архив красноречиво объяснил, что он чувствовал, что Дар вполне может перейти и к члену некоролевской семьи при определенных обстоятельствах. Гален не мог не согласиться с этим — они уже имели подтверждение генетики. Но так как Ромул не был знаком с этой наукой, и он спорил только ради Дара Паки, то Гален вряд ли больше сможет смотреть своему бывшему наставнику в глаза.
Покидая центр камня свидетеля, он бросает напоследок:
— И кто знает? Возможно, в королевской семье были... измены в прошлом. Возможно, в Паке куда больше королевской крови, чем мы предполагаем?
То, что он подразумевает — возмутительно. Более того, это — предательство. Но Ромул не рискует быть арестованным. Прямо сейчас, толпа движется как один живой, шепчущий организм. Свидетельство Ромула скользит по воде вместе с импульсом, встраивая в волну шок и трепет, что уже нельзя отменить. Слова навсегда заключены в их умах, в ловушке, требуя быть проанализированными и никак иначе. Намек на недоверие навсегда испортит отношения Архивов и королевской семьи, Общин и королевской семьи. Или, скорее, намек на недоверие навсегда только что запятнал королевские семьи.
Гален смотрит на Грома, разглядывая его реакцию и не находит ничего. Его брат находится рядом с Пакой, его улыбающейся королевой, но это с Налией он разделяет одинаковое выражение безразличия. Рядом с королевской семьей Тритона, стоит Тораф, играя желваками на челюсти, но никак по-другому внешне не проявляя своих эмоций. Взгляд Галена смещается к Антонису, расположившемуся на противоположной половине Арены. Высохший король выглядит немного смешно. Конечно, после того, как он провел столь много времени в самоизоляции, Гален предполагал, что король может уже и не знать, как вести себя соответствующим образом. Иначе, стоило бы поинтересоваться, в здравом ли уме Его Величество, позволяя своим губам растянуться в ухмылке. Будто бы Ромул сейчас сказал удачную шутку.
Гален задается вопросом, что может выдавать его собственное выражение лица. Ярость? Неверие? Нервозность? Но ему не предоставляет много времени на размышления.
