Андрей добрел до подъезда, поколебался и все-таки пошел к лифту. Тащиться на пятый этаж пешком на этот раз желания не было. Шагнув в кабинку, он прижался к стене, чтобы не вступить в подсохшую лужу, нажал сожженную кнопку и стал с беспокойством слушать, как натужно лязгают тросы. Только застрять сейчас не хватало, подумал он. Но все обошлось, и Андрей выскочил на своем этаже. Едва он зашел домой, раздался телефонный звонок, и трубка спросила Пашкиным голосом:
— Привет, чё делаешь?
Сам Пашка на такой вопрос отвечал, как правило, великолепной фразой: «Вот, с тобой разговариваю». И замолкал, давай возможность оценить остроумие. Но Андрей преодолел искушение и честно сказал:
— Только что в квартиру зашел.
— А где был? — немедленно спросил Пашка.
Ёпрст, подумал Андрей. А вслух ответил:
— В магазин ходил. За мылом и порошком. Сорта называть?
— Гы-гы, — сказал Пашка. — Очень смешно. Короче, ладно, хватит трындеть. Давай, заходи ко мне.
— А чё такое? — Андрей с сомнением потер подбородок.
— Заходи, говорю, увидишь. Реально круто! Батя из Москвы подогнал.
Андрей взглянул на часы. Ну, собственно, почему бы и нет? До выпускного еще почти полдня, а делать все равно нефиг.
— Ладно, — сказал он. — Считай, что уговорил. Зайду через пять минут.
Дверь ему открыл лично Пашкин отец. Он протянул руку и улыбнулся — не то чтобы широко, но и не совсем дежурной улыбкой, а так… дозированно. Чувствовался опыт, короче.
— Здравствуй, здравствуй, Андрей, — сказал он солидным голосом. — Давно тебя не видел. Как мама?
— Здравствуйте, Альберт Викторович. Мама нормально, спасибо.
— Все там же работает?
— Ага. В «Гребешке».
— Ну да, ну да. Привет ей передавай. Хотя, погоди, я же сегодня ее увижу. Она ведь на выпускной придет?
— Конечно. А вы, значит, тоже будете?
— Ну, а как же. Специально все дела в Москве раскидал, чтобы неделю выкроить. А на те выходные уже обратно. Ну и оболтуса своего забираю, естественно.
Андрей вздохнул, и Альберт Викторович, заметив это, спросил:
— А ты сам-то уже решил, куда поступаешь?
— Нет, — признался Андрей. — Еще не придумал.
— А мама что говорит?
— Мама? Да ничего, вроде… — сказал Андрей и сам удивился. А ведь и правда — мама, которая тряслась над ним с самого детства, сейчас проявляла поразительное спокойствие. То есть, она периодически спрашивала его, в какой институт он хочет пойти, и даже перебирала конкретные варианты, но как-то без фанатизма. Она не начинала лихорадочно обзванивать давно забытых знакомых, у которых могли быть связи в одном из окрестных вузов, и не рвала на себе волосы, когда Андрей признавался, что не хочет ни в медицинский, ни в политех, ни, предположим, на исторический. Мама только вздыхала, но не впадала в панику. Как будто была уверена, что настанет день, и все решится само собой. Ага, блин, ректор МГУ лично спрыгнет с парашютом на школьный двор и вручит Андрею повестку. То есть, тьфу, не повестку, а этот, как его… студенческий билет, да…
