Когда старушечка говорила, она поднимала маленькую седую голову, похожую на головку чеснока, и становилось видно серое щуплое лицо в морщинах. Она послушно двинулась к плите и забренчала чайником. Согнутая спина ее была намного ниже плиты, поэтому старушечка далеко вытянула руку, передвигая чайник. Рука оказалась неожиданно крупная и узловатая, словно ее приставили от кого-то другого.
Ксения вернулась бодрая, с блестящими глазами, и поставила на стол початую бутылку водки.
– И знаешь, – оживленно заговорила она, наполовину повернувшись к Таисии и доставая рюмки из буфета, – тот рассказик про осенний день этого… ну как его, никак не могу запомнить, брюки у него короткие… Да он так и называется, по-моему, «Осенний день» – помнишь? Мне показалось, оригинальный.
Таисия Николаевна закурила и, отгоняя дым от лица, сморщилась:
– Это где трактористы? Нет, тетя Ксеня, у меня эти певцы колхозного счастья вот тут сидят, – она провела ребром ладони по шее.
В этот момент старушечка протянула руку и ловко схватила бутылку с водкой.
– А мне, Таинька, еще знаешь что показалось инте…
Взгляд ее упал на пустой стол, и она резко повернулась к старушке:
– А ну поставь назад! Отдай, кому говорю!..
С неожиданной резвостью подскочила к похитительнице и так сильно дернула бутылку, что чуть не свалила старушечку с ног.
– И уходи, чтоб духу твоего здесь не было! Тебе давно на Ивановское кладбище пора.
С тихим шарканьем та вышла.
– Вот так и живем, – Ксения закончила спокойно, словно ровным счетом ничего не случилось. Ловко, почти любовно, налила водку в рюмки и быстро выпила свою – так быстро, что Карлушка понял: не первая.
– Мне вставать рано утром, вы уж извините, – он решительно поднялся.
Таисия Николаевна тоже неохотно встала, и он второй раз за вечер подал ей пальто.
Когда вышли, с неба густо сыпалась снежная пыль.
– Так и живет, – Таисия Николаевна кивнула на калитку, – матушка каждый день ее пиявит.
– Я думал, бабушка.
– Ну, тетя Ксеня сама уже бабушка, мы ведь с ее дочкой подруги. Оли, дочки ее, дома не было, а то бы я вас познакомила.
Какая удача, подумал Карл. Для одного вечера знакомств достаточно.
– А вам рассказ мой понравился? – неожиданно спросила Таисия Николаевна. – Только чур, честно!
Вот тут бы и ответить честно: нет, не понравился, и распрощаться навсегда с нею и со всей «молодой сменой». Не понравился мне ваш рассказ – не может мать писать о ребенке, ни разу не назвав его по имени, не обронив ласковое слово; да и чем он болеет, кстати? Однако попробуй скажи честно, если к тебе выжидательно повернуто красивое лицо со снежинками на ресницах; а в той сырой квартирке кто угодно заболеет, не то что ребенок.
