— Шептун, а если я тебе скажу, что это ваше Око Доминии просто-напросто такая же планета, ну в смысле такой же мир, что и здесь, ты мне поверишь? Или решишь, что это меня дурь-трава укусила?
— Ну-ка посмотри на меня! — Шептун всем телом повернулся к Нику и впился в него пристальным взглядом.
— Ладно-ладно, тебе, Шептун, — Ник, не ожидавший такой реакции, растерялся. — Око так Око.
— "Орфиус в небе плывет, пылая, светом своим вокруг озаряя. Юниус, младший, горит весь в объятьях отца. Каприус, средний, — пуст и безжизненный он, Сантиус холоден, как мраморный лед. Лишь Терриус жизни родник, а чтоб не погибла она, сестра за нами следит, имя Доминия ей".
Ник не сразу сообразил, что старик процитировал незнакомое ему четверостишие.
— Это отрывок из одного трактата. Авторство приписывают Зану Мыслителю, жившему задолго до Первого Исхода, — после минутной паузы пояснил Рич. Потом так же пристально посмотрел на Ника и добавил:
— Вижу, что это имя тебе ни о чем не говорит. И это еще более странно. Не много я встречал людей, читавших труды Зана. А уж те, кто разделял его взгляды на устройство мироздания, мне и вовсе не попадались.
Вместо ответа Ник поднялся, нашел валяющуюся на земле сломанную палку и, протянув ее старику, попросил:
— Нарисуй.
— Ладно, только где ни попадя не повторяй, а то сочтут умалишенным, — потом, усмехнувшись чему-то своему, добавил: — Хотя тебе к этому, похоже, не привыкать.
Старик быстро и вполне сносно схематично изобразил местную солнечную систему, только линейно, расположив планеты в ряд.
— Можно мне? — протянул руку Ник. Шептун с любопытством передал ему палку. — Это Орфиус, так? — Ткнул он в самый большой кружок. — Это Юниус, это Доминия, это Терриус, мы здесь, так? — Старик молча кивал. — Это тогда Каприус и Сантиус.
— Молодец этот ваш Зан Мыслитель! — с уважением произнес Ник. — Только кое-чего здесь не хватает. Он начал чертить пунктирными линиями орбиты этих планет.
— Эти круги я тоже на старых рисунках видел, — в голосе старика зазвучал неподдельный интерес, — только вот непонятно, что художник этим хотел сказать?
— Все эти миры вращаются вокруг Орфиуса, а Терриус еще и сам вращается вокруг себя.
Шептун долго молчал, изредка шевеля губами, как будто спорил сам с собой. Ник так же молча осторожно наблюдал за ним. Наконец, старик вздохнул и произнес:
— Возможно, и так, а возможно, и не было никакого Зана Мыслителя.
Вдруг далеко у самого горизонта небо прочертили всполохи молний. Старик вздрогнул как-то всем телом. Потом вскочил с бревна, служившего им импровизированной скамьей, и с напряжением уставился в ту сторону. Полыхнуло еще раз.
