Вскоре Асму-Никаль догадалась, что они движутся к восточным воротам. За ними начиналась извилистая дорога, белой молочной речкой текущая к таинственной горе Эббех. Истапари больше ничего не говорила, а Асму-Никаль не прерывала её молчания, изо всех сил пытаясь сдерживать волнение и не задавать вопросов, готовых были сорваться с уст.
В звёздном небе, словно на невидимой нити, висел узенький серпик августовской луны, в обычные жаркие летние ночи столь располагавшей к любви и размышлениям. Но в эту ночь всё было иначе. Призрачные, едва видимые, антрацитовые тени сопровождали их справа и слева.
Асму-Никаль смотрела на гордый профиль и статную фигуру Истапари, залитую слабым светом молодой луны. Что она знала о своей наставнице?! Жрица никогда не рассказывала ей о себе. Но эта женщина заменила Асму-Никаль так рано ушедшую мать. Смутный образ красивой доброй женщины она всегда хранила в своём сердце. Но были ли эти воспоминания о матери её собственными, или этот образ сложился благодаря рассказам отца и сестёр? А Истапари всегда была рядом с ней с тех самых пор, когда она стала себя осознавать. В эту ночь девушке так хотелось рассказать ей об Алаксанду. Но она понимала, что опять выбрала неподходящее время.
Истапари, сдерживая лошадь, повернула направо, и поехала мимо небольшой кипарисовой рощи. У подножия невысокой, но крутой горы Эббех, о которой в Хаттусе ходили странные слухи, Истапари остановила колесницу, и дальше женщины пошли пешком. Они долго поднимались по каменистой тропе, петлявшей среди нависающих над ними с обеих сторон скалистых стен высотою в два человеческих роста. Узкий проход между ними привёл, в конце концов, к тёмному провалу в скале. Перед ними зияла, как разинутая пасть зверя, пещера. Оттуда веяло холодом и сыростью. Истапари, не останавливаясь, нырнула в безмолвную ледяную темноту. Асму-Никаль без раздумий шагнула за ней.
Сырой воздух был недвижим в замкнутом тёмном пространстве. Главная жрица зажгла факел, и каменные своды слабо осветились.
В самом начале коридора нависающие своды рассекали широкие трещины, отчего Асму-Никаль показалась, что пещера сложена из отдельных грубых плит. Но ей приходилось осматриваться на ходу, так быстро шла Истапари. Дальше коридор неожиданно круто спускался вниз. Каменные ступени привели в другую пещеру. Свод нижней пещеры поднимался на тридцать локтей над полом. Каменные глыбы здесь были гладко полированы и сплошь покрыты рисунками. На них изображалось шествие неизвестных ей Богов и незнакомые ритуальные сцены. У выхода из пещеры стояли два собакоголовых чудовища, словно охраняя доступ в святое место. Дальний конец пещеры переходил в другой, постепенно поднимающийся вверх коридор, который вскоре вывел их на открытое пространство.
