Асму-Никаль поняла, что офицер только что вошёл в дом. И кажется, догадывалась, кто это.
Отец, улыбаясь, что-то говорил ему негромко.
— … она умна, образована, наделена смирением, ласкова в беседах и одарена достойным уважения нравом. Я давно мечтал вас познакомить, — они подошли к Асму-Никаль, и отец обратился в дочери:
— Асму-Никаль, я хочу представить тебе Тасмиса, сына моего соратника и друга уважаемого Аммуна. Тасмис и сам доблестный воин, к тому же образованный человек. Я думаю, что тебе будет интересно поговорить с ним.
Тасмис склонился в почтительном поклоне, и золотая подвеска в виде фигурки быка, висевшая на кожаном шнурке у него на шее, закачалась, разбрасывая по полу дрожащие блики. Когда он поднял голову, Асму-Никаль увидела в его тёмно-синих глазах что-то большее, чем простая любезность. Смелый открытый взгляд совершенно сбил её с толку. Асму-Никаль слегка наклонила голову в ответ, и, пытаясь скрыть смущение, всё ещё находясь под тягостным впечатлением от разговора с Харапсили, немного надменно ответила:
— Приятно поговорить с образованным воином.
Тасмис был слишком ослеплён красотой Асму-Никаль, чтобы придавать значение плохо скрытой насмешке. Напротив, ему понравилась дерзость девушки.
Он улыбнулся широкой, безупречно белозубой улыбкой:
— Не судите строго, Асму-Никаль. Я с отроческих лет в седле и окружён солдатами, но среди моих друзей не одни лишь воины, мы говорим о многом, не только о сражениях. Надеюсь не быть вам в тягость.
Его улыбка и взгляд были так искренни, что Асму-Никаль густо покраснела от стыда за свою несдержанность.
Отец укоризненно покачал головой. Девушка сама была не рада и решила смягчить свою нелюбезность:
— Простите, уважаемый Тасмис, я не хотела сказать ничего, что могло бы обидеть вас.
Тахарваиль вмешался, желая помочь дочери:
— Ну, ну! Думаю, вы найдёте общий язык. По крайней мере, попытайтесь. А мне, пожалуй, нужно поговорить ещё кое с кем.
Он ободряюще похлопал Тасмиса по плечу, строго сверкнул глазами в сторону Асму-Никаль и удалился.
Оставшись вдвоём, молодые люди, какое-то время ещё испытывали некоторую неловкость. Асму-Никаль искренне старалась светским разговором загладить свой промах.
Как и обещал отец, Тасмис оказался прекрасным собеседником. Он был утончённо вежлив, и ему всё-таки удалось развеселить Асму-Никаль, весьма остроумно рассказав несколько забавных историй. Она от души смеялась, с удовольствием глядя в красивое, гладко выбритое лицо молодого человека.
