Позднее, уже в послеобеденное время, я узнала, что Люпен нисколько не обиделся на нас. Просто он получил через адвоката Найсбита разрешение повидать отца, и ему пришлось пройти изнурительную процедуру перед этой встречей. Из-за пятнадцатиминутного разговора он потерял всё утро, и под конец, если бы не адвокат, который взял на себя заботу о нём, наш друг рисковал попасть под чью-то опеку.
Мы встретились в тот же день в том же кафе, которое стало, уже можно сказать, нашим штабом при проведении лондонской операции. Я очень обрадовалась Люпену и крепко обняла его.
В отличие от нас с Шерлоком у него часто перемежались радостные, восторженные порывы с самым настоящим унынием.
Город за окнами кафе «Шеклтон» казался огромным и опасным.
– Что рассказал тебе отец? – поинтересовалась я.
Люпен прежде всего сообщил, в каком состоянии нашёл его, а потом пересказал и разговор с ним, во всех деталях изложив версию событий, которую мы уже знали. И только под конец, когда Шерлок поднялся из-за стола и отошёл заказать чашку горячего шоколада, сказал, что отец сообщил ему более подробное описание загадочного испанца.
– Похоже, это был человек довольно высокий, в длинном до пола плаще, в широкополой шляпе, которая скрывала его лоб, и с длинным красным шарфом, закрывавшим лицо до самых глаз.
– Какая живописная фигура! – проговорила я, проводя пальцем по краю моей чашки. – Ты слышал, Шерлок?
Шерлок Холмс сел между нами, и я попросила Люпена повторить описание испанца.
Услышав его, Шерлок буквально оторопел, вытаращив глаза.
– В самом… в самом деле он так сказал? Вот такими именно словами? – переспросил он в невероятном возбуждении.
– Шерлок! Но что с тобой? – встревожилась я.
Он достал из кармана горсть монет, чтобы оплатить счёт, и сказал:
– Мы должны немедленно вернуться в Бетнел-Грин!
– Можешь забыть об этом! – категорически возразила я. – Не вернусь туда даже мёртвой.
Люпен ухватил нашего друга за рукав, желая остановить, но не сумел.
Шерлок стремительно вышел на улицу и стал искать кэб.
– Можно всё-таки понять, почему он всегда так ведёт себя? – спросил Люпен. – Разве нельзя объяснить нам, что задумал, прежде чем улетать, как стрела.
Я не ответила, меня заботило в этот момент только одно – во что бы то ни стало настоять на своём и отказаться от поездки в Бетнел-Грин.
– Я не вернусь туда, – проговорила я, вспомнив мистера каторжника, жуткую грязь, голые ветви деревьев, походивших в тумане на скелеты, и старую безумную старуху на углу, которая бредила о каком-то дьяволе.
