— Единица? Так ему и надо, сопляку! Пусть ставят единицу! Будет знать, как оговаривать соседей!
— Тётя, что же я ему скажу?
— А ничего не говори. Я сама с ним поговорю!
— Нет, нет, не говори! — в полном отчаянии закричала Соня.
— Ладно, не реви. Больно надо нервы портить. Но только я этого, — она потрясла тетрадкой, — не отдам. Так и знай!
— Нина Павловна, ну, ещё хоть один день! Ну, пожалуйста! — проныл Витька Моисеев.
Это был пробный шар. Все насторожились.
— Нет, — сказала Нина Павловна жёстко. — Нет. Я уже два раза откладывала.
Соня, понурив голову, достала из портфеля тетрадку. Полезли в портфели и остальные.
Нина Павловна вызывала по списку. Ребята подходили один за другим и клали на стол сочинения.
— Харченко!
Соня встала. Что делать? Сдавать сочинение о лётчике и олимпийской чемпионке?.. После всего, что было вчера? После утреннего разговора с Шуркой?..
Но Нина Павловна подняла голову — и в каждом её глазу Соня явственно увидела по единице. Дрожащими руками Соня положила на стол свою тетрадку.
Когда очередь дошла до Шурки, она закрыла глаза от ужаса.
— Ставьте единицу! — сказал Шурка угрюмо. — Я не написал.
— Как?
Нина Павловна удивилась и огорчилась. Шурка был всегда так аккуратен!
— Шура, как это может быть?
— Не успел! — буркнул Шурка.
Нина Павловна медлила. Ей так не хотелось ставить Шурке единицу!
Скорее! Спасать! Соня ринулась на выручку.
— Нина Павловна! Шура сочинение написал, я даже читала его. Там только чуточку недописано… Он допишет! Не ставьте ему единицу!
— Это правда, Шура? — спросила Нина Павловна с сомнением в голосе. Она переводила глаза с Шурки на Соню…
Шурка молчал.
Нина Павловна пожала плечами, подумала и поставила в журнале против Шуркиной фамилии не единицу, а точку. Маленькую точку, которая ровно ничего не означала, кроме: «Спросить ещё раз».
Соня возвращалась из школы пешком. Обычно она шла, не замечая ничего вокруг, и мечтала… Мечтала, что её выберут в комитет. Мечтала о шёлковом плаще. Мечтала о том, как её полюбит какой-нибудь необыкновенный мальчик — даже лучше Генки Батенкова!
Но сегодня она не мечтала, а смотрела на прохожих. Их было много; они торопливо шли по тротуару, и у каждого были свои мысли, свои заботы, свой Петька в яслях, своё мужество, и, может быть, как у Сони, — свои легкомысленные поступки и горестные угрызения…
Все поиски оказались напрасными. Шуркиной тетрадки нигде не было. Когда Соня, перевернув всё в комнате вверх дном, вконец отчаялась, явилась тётка.
