— Ну, а вы что скажете, Николай Васильевич? — обратился капитан к Петровскому.
Тот ответил не сразу.
— Ничего не могу объяснить, — негромко сказал он, подумав. — Ночной мрак действительно производит странное и гнетущее впечатление. Стыдно сознаться… но и мне было страшно этой ночью… Очень страшно… А почему, я просто не знаю… Нервы напряжены до предела…
— У людей странное психическое угнетение, — тихо прошептал Невелев на ухо капитану. — Сейчас мы от них ничего не добьёмся. Пусть вернутся на корабль, они же не спали всю ночь. Отдохнут, потом разберёмся…
Воронов кивнул головой.
— Адаменко, — скомандовал он, — ведите людей на корабль!
— Разрешите и мне удалиться, — попросил Петровский.
— Конечно, Николай Васильевич, конечно!
Медленно, словно нехотя, участники первого отряда побрели к катеру.
— Им бы на печку, — пустил кто-то вслед уходящим крепкое матросское словцо.
— Ты, друг, не ругайся, — тихо произнёс Адаменко, — а сперва разберись, в чём дело. Завтра я погляжу, каким ты сам героем вернёшься, — загадочно добавил он, ступая на борт катера.
— Да уж будьте покойны, не такой мокрой курицей, как ты, — огрызнулся моряк. — Советский матрос ни бога, ни чёрта бояться не должен.
— Так, так, ребята. Правильно. Завтра поговорим, — донеслось с уходящего катера.
Капитан Воронов, его первый помощник Васильев, корабельный врач Невелев и штурман Семёнов принялись осматривать остров. Унылая полярная природа, чахлые кустарники, мхи и камнеломки. Одни лишь голые скалы, заселённые птицами. Бесчисленные гнёзда держались на самых отвесных склонах. Изъеденные ветрами камни вершины окружали воронкообразное углубление, со дна которого поднимались лёгкие испарения.
— Так я и думал, — удовлетворённо сказал Невелев, когда путешественники достигли наивысшей точки, — Разумеется, это вулкан. Вполне возможно, что остров возник много времени спустя после появления здесь первых русских мореплавателей. Поэтому он и не указан на карте.
— Иначе и быть не может, — отозвался штурман, — если острова нет на многих картах…
Все рассмеялись.
— Ну, а что вы думаете насчёт страха, который бродит тут по ночам? — спросил Воронов.
— Давно ломаю голову. Быть может, чисто внешние впечатления… Пустынный океан. Холодные угрюмые скалы. Острое чувство одиночества. Ночной мрак и унылый вой ветра нагоняют тоску и страх.
— Да, — вздохнул капитан. — На людей было страшно смотреть.
— Поглядим, как поведёт себя второй отряд, — добавил Невелев. — Если повторится то же самое — дело серьёзное.
