Иоанн Васильевич Сорокин († 1860) происходил из так называемых государственных крестьян Калужской губернии; однако был рожден и воспитан в старообрядческом расколе, именуемом Белокриницким или Австрийским согласием. Бежав из родного отечества на оккупированные в то время Австрийской империей территории, он большую половину жизни провел за границей, в местечке Белая Криница. Там, под покровительством австрийских окуппационных властей, разместилось крупное объединение российских раскольников–беглецов, противопоставивших себя всему Вселенскому Православию и Российскому самодержавию. В самой же России всякая деятельность этого объединения была объявлена преступной и каралась законом. Раскольническая неправославная и антироссийская позиция в политическом смысле была выгодна тогдашнему правительству Австрии и поэтому нелегальная «работа» раскольников в Российской империи австрийцами поддерживалась. Здесь, в Белокриницко–Австрийском согласии, вопреки церковным канонам, Иоанн был пострижен в монашество с именем Ираклий. Позднее, когда он, уже будучи маститым раскольническим деятелем, вероятно нелегально, прибыл на родину для свидания со своими единомышленниками, его арестовали. Хотя Белокриницко–Австрийская община, как участвующая в недружелюбной по отношению к России политике Австрии, и была объявлена вне закона, раскольника Иоанна, искренне заблуждающегося, все же не судили как изменника Родине, а препроводили под строжайший надзор в отдаленный Соловецкий монастырь для увещаний и вразумлений в его заблуждениях.
Десять лет он прожил на Соловецком острове, не проникаясь никакими убеждениями и, по–видимому, желая окончить земную жизнь, упорствуя в своих заблуждениях. Но всеблагой Бог, не хотящий смерти грешника (см. Иез. 33:11), взыскал и этого заблудшего ягненка и привел его во спасительную ограду Своей Святой Церкви.
Долго отказываясь от чтения книг, раскрывающих неправды старообрядческих ересей, он как‑то все же прочел описание путешествия инока Парфения, обратившегося из раскола, и это чтение возбудило в нем некоторое сомнение в истинности своих убеждений. Он начал искренне молиться Богу о своем вразумлении.
«В одно утро, — так рассказывал он сам, — после келейной молитвы, в которой со слезами просил Бога: «Скажи мне Господи путь, воньже пойду…», я уснул и увидел во сне, будто нахожусь в каком‑то великолепном чертоге, и слышу над собою голос: «Иди в Церковь, потому что вне Церкви спастись нельзя». Я отвечал: «В Церкви находится много плевел и соблазнов». Голос говорил: «Что тебе до этого? Ты будешь избраннее пшеницы». Я еще сказал: «Есть в Австрии Церковь с епископом и священством». Голос отвечал: «Австрийская Церковь — не Церковь, потому что она отделилась от Восточной церкви, и нет в ней спасения» (1, с. 204).
