Глин этот хорош. Зачем было сидеть возле меня четверо суток? А потом такие слухи ползут. Неприятно. Но он ведь их не распускал. Что вот теперь думать и делать? Я села на крыльцо, и чтобы немного успокоиться, стала колдовать в саду. Вдоль берез наколдовала тюльпаны разных цветов, справа оставила открытую зеленую лужайку с травой, чтобы можно было любоваться с балкона на чудесный вид. Но подумала, и решила, что это не то. Открытое пространство мне не нравилось. Сотворила небольшое озеро, заросшее белыми кувшинками, а вокруг него — кусты роз — красных, белых, желтых, голубых.
Подумала снова, оглядела все и сотворила белоснежных и лимонных мотыльков. Пара деревянных скамеек и тропинка — самое то. Можно спускаться сюда и отдыхать, сколько захочешь. Это место стало напоминать мне о доме, который подарил Лир. В нем я была так счастлива.
Хотела, было, изменить пейзаж, но не смогла. Забыла, что колдуя, делаю все вечным. Но не покидать же, только что отмытый дом из-за этого!
Слева садить что-то я не решилась, но потом неожиданно стала колдовать снова. Не удержалась. Яблони с серебряными листьями и золотыми яблоками — столько, сколько влезло, чтобы можно было бродить среди них в тишине.
И злость отпустила, растаяла, появилась тоска по дому, по Лиру, по Арану. Я села на скамейку возле пруда и стала петь. Аранатариэль. Это снова была ее песня, красивая, чистая, светлая. Песня, которую так любили Лир и Аран, и которую любила сама звезда. Та, что воспевала красоту мира, и помогла победить серую тень, и что могла забрать у меня из груди ноющую боль, не дающую дышать. А потом я уронила голову на руки и заплакала.
Кто-то отнял от моего лица ладони, и я увидела голубые глаза Глина совсем рядом. Он пальцами стал стирать с моих щек слезы, ничего не говоря.
— Я могу тебя избавить от этой боли, отвести к водопаду забвения. Ты выпьешь из него и забудешь обо всей печали, что хранит твое сердце, — сказал принц тихо, когда я успокоилась.
Я покачала отрицательно головой.
— Ариадна, подумай. Если что — скажи, и мы туда сходим, — сказал Глин, присаживаясь рядом со мной на скамейку.
— Мне говорили, что я все могу тут забыть, — сказала я, смотря, как солнце окончательно исчезает за горизонтом. — Но я не уверена, что хочу забывать, Глин.
Русал кивнул.
— Ты очень красиво пела, что это за песня? — спросил принц.
— Это песня о красоте мира. Ее очень любила Аранатариэль, — ответила я.
Лицо Глина вытянулось.
