Но их не было, все пока шло нормально. Снег хорошо усваивался, утолял жажду. В виде опыта он приподнял свои очки. Опыт был кратким. Стряхнув с ресниц замерзшие слезинки, он быстро опустил очки. Сияние было невыносимым. В очках было хорошо видно, и можно было смотреть на снег, не травмируя зрение. Пожалуй, человек без защитных очков здесь мог ослепнуть, даже не поняв, что произошло. Это было бы куда хуже куриной слепоты: не видишь ни в сумерках, ни ясным днем.
Он поскользнулся и еле удержался. Минуту он стоял и перевел дыхание.
Не хватало еще здесь вывихнуть руку или сломать ногу.
Он дошел до начала корабля. Еще раз бросив взгляд на то, что осталось от пассажирского отделения, он заглянул в пилотскую кабину. Дверца была погнутой, как стенка консервной жестянки. Разбитые иллюминаторы были заполнены снегом, смешанным с землей. Эта смесь проникла и в нос кабины, запорошив инструментальную панель. Ящички и рычаги были в таком состоянии, что просто удивительно, как этот коротышка-похититель вообще их не угробил. Пульт управления был полностью изувечен.
Повернувшись, чтобы уйти, он споткнулся. Опять чуть не получил травму. Но ему показалось, что он сходит с ума. Когда он решил потрогать этот кривой кусок металла, который подвернулся ему под ноги, то к своему изумлению понял, что это не металл.
Это было голое тело, слегка запорошенное снегом и того цвета, который никак не назовешь здоровым. Оно лежало к нему спиной. Споткнулся он, очевидно, о голову. Он встал на колени и потрогал неподвижный череп. Им свободно, слишком свободно можно было двигать. Дю Кане был прав. Ему вдруг болезненно захотелось заглянуть в глаза, будь они закрыты или открыты, — и, если открыты, осторожно закрыть их, словно на войне. Но он предпочел уйти, не проверяя.
Отряхнув ноги от снега, он отвернулся от замороженного трупа. Вместо этого он стал пытаться представить, как этот Септембер бродит где-то вне защищающей лодки, без специальной одежды. Может быть, у него есть дубликат комплекта, подумал он.
Ясно, что в кабине нет ничего полезного; хотя с его инженерными познаниями судить трудно. Он ничего там не стал трогать. Осторожно скользя, он пробрался к бреши с левого борта. Из свайной стенки торчали обрывки изоляции. Он осторожно выглянул.
В полуметре внизу была заснеженная земля. Лодка зарылась помятым носом в то, что казалось твердым холмом. Но он не очень был похож на холм.
Может быть, его можно обойти. Во всяком случае, это препятствие оказалось достаточно высоким и прочным, чтобы остановить движение лодки.
