Я спросил о ноябрьских боях, о «майоре музыки».
Езда по этой дороге так измучила Старикова, что он, если и не спал, то по крайней мере сладостно дремал и на мои расспросы ответил не совсем вразумительным взглядом сонных глаз.
Ответ пришлось держать Зубенко. Но он сделал такое страдальческое лицо, точно у него заныли зубы…
— А что, если про нашего майора я расскажу вам потом? Когда прибудем в полк?.. От тряски у меня голова кружится и колет под лопатками. — Зубенко растормошил Старикова. — По такой дороге мы в полк вряд ли попадём и завтра. Не лучше ли пойти пешком? К вечеру тогда бы добрались до места.
— Ничего, помаленьку и доедем, — сквозь дрёму ответил Стариков. — Спи…
Я и Зубенко слезли с телеги и пошли обочинами дороги. Вскоре нашему примеру последовали и Стариков с баритонистом. Кони наши теперь одни плелись позади.
Мы шли по болоту, и ноги у нас вязли в болотной жиже. Изредка в пути нам попадались бугорки — островки с гроздьями клюквы, выглядывающей из мха, и тогда мы устраивали минутный привал, переводили дыхание и снова шли.
Дорога вскоре круто повернула вправо. Теперь она шла параллельно переднему краю, до которого, правда, было ещё далековато. Это был район гибельных болот, топей и заболоченного леса. Деревья здесь стояли голые, как телеграфные столбы, или почерневшие, с облезлой корой и погнившими ветками. В лесу была мёртвая тишина. Даже лягушки не квакали в болотах. Жутко было идти по этим местам, хотя они в то же время являлись естественным и надёжным рубежом обороны на стыке двух полков.
И вот мы шли по этому заболоченному лесу, как вдруг вдали увидели неизвестного человека, идущего с тяжёлой ношей через болото: он нёс кого-то на спине…
Первым вперёд бросился Зубенко. Вслед за ним побежал Стариков. Потом побежали мы с баритонистом.
Каково же было наше изумление, когда «неизвестным» оказался «майор музыки» Миронов!
Но кого он нёс на спине?
Нам суждено было ещё раз изумиться: это был раненный в разведке Виктор Симонов!
Так вот почему майор не поехал вместе с нами на телеге!
Зубенко и Стариков уже несли на руках раненого товарища.
Симонов выглядел ужасно. Раненный в ноги, почерневший, мокрый, он весь дрожал от озноба, у него зуб на зуб не попадал.
Ужасно выглядел и Миронов. В высоких болотных сапогах, в ватнике, он с ног до головы был в липкой болотной грязи. Крупные капли пота стекали по его лицу. Глаза его казались безумными от усталости.
Я взял майора под руку. Он еле держался на ногах.
