— Вы чем-то недовольны, княжна? — с ехидной ухмылкой поинтересовался Иван Воронский.
Зинаида несколько раз мигнула, прежде чем зафиксировала усталый взгляд на мужчине, который против ее воли стал попутчиком и своего рода охранником. Девушке страшно не хотелось добираться до Москвы в компании человека, явно симпатизировавшего полякам и иезуитам — фанатикам короля Сигизмунда.
Облаченный в черное, с изможденным аскетичным лицом, священник Воронский угрюмо наблюдал за княжной с противоположного сиденья и не упускал случая выразить неодобрение Зинаиде и ее пожилой служанке. Он держался нарочито заносчиво, и Зинаида не напрасно решила, что этот длинноносый ехидный коротышка составил о ней предубежденное мнение, безусловно осудив ее поведение и манеры.
Доведись ему родиться во времена испанской инквизиции, этот фанатик запер бы непокорную княжну в мрачной сырой темнице, где ей пришлось бы каяться в несовершенных грехах простому смертному, — возомнившему себя святым. Подобные мысли не раз приходили Зинаиде в голову, а едкие комментарии и надменность Воронского убеждали девушку, что единственная цель его — беспрестанно наставлять ее грешную душу на путь истинный.
— Мне жарко! Я хочу помыться! — решительно заявила Зинаида. — Мы едем с такой невероятной скоростью, что я безумно устала и чувствую себя разбитой! Мы меняем лошадей на постоялых дворах, так как они выбиваются из сил, а каково людям? Конечно, я недовольна, потому что за три дня ни разу не отдохнула по-настоящему.
Сидевшая напротив служанка по имени Али Мак-Кэб, как умела, выразила согласие с хозяйкой. Ирландка выглядела старше своих лет, она тоже безумно устала от этого изнуряющего путешествия, утомившего даже ее — такую сильную и закаленную женщину.
Иван Воронский презрительно хмыкнул и собирался беспардонно, по своему обыкновению, парировать жалобы княжны, но в этот момент заметил маленького жучка на черном рукаве сутаны. Священник возмутился наглости насекомого, посмевшего усесться на его столь драгоценную персону, и выбросил несчастного через окно щелчком коротких пухлых пальцев. Наконец он поднял глаза на Зинаиду и напыщенно произнес:
— Дорогая княжна! Княгиня Анна приказала прибыть как можно быстрее, чтобы не нарушить свои планы. Из уважения к ней и государю нам приходится подчиняться.
Зинаиду несказанно раздражала тусклая логика этого фарисея. При виде пыли, осевшей на элегантном шелковом платье в черно-зеленую полоску, она сморщила пикантный прямой носик. Модный наряд был куплен во Франции за огромную сумму, а теперь он безнадежно испорчен, хотя княгине Анне иностранная мода, наверное, нравится так же, как и ее доверенному лицу.
