Бойцы Кононова появились под Касимово словно по заказу. Объединившись, оба отряда рванулись вперед и после короткого боя отбросили противника обратно к Шакше. Тревожиться за положение дел на левом фланге стало излишне. Получасом спустя главком получил долгожданное донесение и от командира Архангельского отряда В. Данберга:
— Село Ново-Троицкое и разъезд Кудеевка заняты. К востоку от разъезда разрушено два моста. Подход вражеских эшелонов со стороны Златоуста невозможен.
Вечером того же дня главком прибыл в Иглино и заночевал на новой штабной квартире, заранее приготовленной ему Иваном Кашириным в одном из лучших домов поселка.
7
Блюхер привык вставать с первыми лучами солнца. А вот в Иглино проспал. Погода подвела. Утро 30 августа выдалось хмурое, холодное. Едва рассвело, полил размеренно нудный дождь. Зарядил на сутки, если не больше. Проснувшись в восьмом часу утра, главком застал в доме обычную деловую суету штаба.
— Виноват, братцы, — улыбнулся помощникам. — Да и вы хороши. Побоялись, что ли, растолкать раньше?
От чая Блюхер отказался. Проворно надел кожанку и предложил товарищам:
— Кто свободен, пошли дорогу смотреть.
С детских лет Василий Константинович вынес привязанность к железным дорогам. Еще мальчонкой слышал он много рассказов про неведомую ему «чугунку». А сколько восторгов пережил при первой встрече с нею в пору, когда двинулся из деревни в Питер, на заработки.
После сам в Мытищах ладил поездные вагоны. Загадывал по-юношески: куда ж умчатся они, сколько верст отмотают, с какими городами свидятся. Завидовал: «Эх, мне бы так всю страну повидать, исколесить». В первые взрослые годы достаточно повозили его по разным путям-дорогам — в солдатских теплушках, в санитарных поездах. Казалось бы, не до того было, чтобы смотреть по сторонам да любоваться родной природой. А смотрел, любовался и на душе от этого становилось приветливей, легче.
Вот и сейчас вышел Блюхер на пути. Дождь стучит по кожанке. Хмурь кругом. А на лице главкома радость, в глазах восторженный блеск. Там, впереди — Самара, позади — Урал, Челябинск. До самой глубинной Сибири стальная дорога в руках врага. Но не так уж силен, пожалуй, он, если позволил полуголодным, плохо вооруженным партизанам не только выйти к Великой магистрали, но и перерезать ее на протяжении почти полусотни верст.
Дождь лил и лил. Смахивал рукой бегущие по щекам струйки воды и всматривался вдаль. Давно ли проезжал он по этим местам с эшелоном самарских красногвардейцев, засыпал вопросами молчаливого Садлуцкого… Где-то теперь он?
