— Так значит вот, кто их создал — вскипела Джоун. — Вы веками создавали монстров, чтобы укрепить свою религию!
— Нет, дитя мое, это не так. Метафора позволила людям сбросить с себя невежество и повернуться к истинному Богу.
Уступая порыву ветра, металлические двери церкви распахнулись. Цветные витражи вылетели из окон, разбиваясь на мелкие кусочки, но пламя зажженных по углам свечей осталось незыблемым. Священник взглянул в проем открытых дверей и не поверил своим глазам: в ореоле огня возвышалась могучая фигура в распахнутом развевающемся плаще. Его голова была покрыта сетью порезов с вогнанными в их перекрестья гвоздями. Белое лицо кривилось в безобразной улыбке.
— Метафора? — толкнув монаха произнесла Джоун. — Тогда что это, мать твою!
Отец Харвас ухватился рукой за большой нагрудный крест и выставил его вперед.
— Как ты смеешь, исчадие ада, врываться в храм Божий! Во имя Отца, Сына и Святого духа, убирайся откуда пришел! — смело сказал он. — Господи, защити нас от лукавого!
Демон захохотал, наступая на него. Крест в руках святого отца потеплел и стал жечь пальцы. Он чуть ослабил руку, но распятие уже разогрелось до красноты. Запах горелого мяса поднимался с ладони. Концы креста оплавились, падая жидкими блестящими каплями на руку и выжигали на ней круглые отверстия. С криком святой отец разжал кулак, срывая крест с шеи и бросая на пол, где он вскоре превратился в застывшую лужицу серебра.
— Не трогай больше свои железные палки, — пояснил кенобит, отстраняя его со своего пути.
Зажав обожженную кисть с почерневшей на ней кожей, священник посторонился, пропуская демона к алтарю. Кенобит сплюнул на образ Божьей Матери и взошел на престол. Скинув стоящий посередине напрестольный крест на четырехгранной ножке, он вытащил из своей головы длинный, поржавевший гвоздь и медленно пронзил им свою ладонь. Второй гвоздь вытянул из головы мерзкого слизняка, который серо-зеленым студнем упал на Библию. Раскинув в стороны руки с ранами, как у Христа, демон от души рассмеялся:
— Я путь к спасению. Поклонитесь мне и узрите Царствие Небесное. Смиритесь со своей участью, и попадете в места райские… Так учил вас Господь?
— Ты будешь гореть в аду за это, — стиснув зубы от боли и бешенства, крикнул священник, с ненавистью смотря на богохульствующего кенобита, который после его слов захохотал еще громче.
— Гореть в аду… Какое ограниченное воображение. Гореть в аду — будешь ты, а я буду лить масло на твое тело, чтобы оно не подгорело на прутьях. Смотри!
