— Нет, я не могу.
— Почему?
— Просто не могу и все! — закричала Терри, вновь пряча свои чувства. Гордость овладела ею, и она бросила трубку.
Через пару секунд телефон снова ожил, оповещая об абоненте. Терри заплакала и перевела его в состояние автоответчика. Аппарат пискнул и выдал голос Джоун, записанный на пленку:
— Это Джоун. Меня сейчас нет дома. Оставьте вашу информацию после гудка.
— Джоун, поздравляю, — из включенного динамика донесся незнакомый Терри голос. — Ты ведь еще не знаешь… Тебя, по-моему, переводят в Монте-Рей. Ты ведь хотела этого? Тебе все же придется продать мне квартиру. До скорого. Пока!
Терри присела рядом, соображая, что ей сейчас предпринять и, не долго раздумывая, вытащила из совы перьевую ручку, нацарапала на листке бумаги пару слов и прикрепила его к зеркалу в прихожей.
* * *
Джоун отжала защелку и, удерживая ее в этом положении, открыла дверь.
— Терри! — первым делом позвала она, вешая плащ на пластмассовую вешалку с откидными плечиками.
Глаза ее привычно скользнули по зеркалу с двумя вделанными в раму подсвечниками и обнаружили торчащую записку.
Джоун вытащила ее и, поднеся близко к глазам, пробежала по двум неровным строчкам: «Поздравляю с Монте-Рей, лгунья!»
— Куда же ты пошла, девочка? — вымолвила она и, скомкав записку, бросила ее на туалетный столик, заваленный пудреницами, помадами и прочими женскими принадлежностями.
* * *
— Проходи, Терри, — Джей Пи жестом пригласил девушку, пропуская ее в свое жилище на втором этаже дискотеки.
Терри ступила на небольшой коврик ручной работы, лежащий у порога металлической двери.
— Не очень хороший у нас квартал, правда? — спросил Джей Пи, явно что-то подразумевая. — Люди исчезают…
— А что такое?
— Ничего. То то, то другое. Не читала в сегодняшнем выпуске?
— Нет.
— Да какая-то девушка пошла в «Бойлерную» и больше ее никто не видел. Опять полиция приезжала. А откуда я могу знать? Весь день здесь торчали, все вынюхивали да выспрашивали, но ни с чем убрались восвояси.
Терри не придала значения рассказу и прошлась по комнате, остановившись напротив каменной статуи и вешая сумочку на обломанное древко, пронзающее грудь какого-то мужчины с искаженным гримасой боли лицом.
— Ну что, как будто ты никогда отсюда и не уходила, правда, милая?
— Не совсем так, — поправила она. — Вот эту штуку ты только затаскивал наверх, когда прогнал меня, назвав при всех потаскухой.
Терри щелкнула пальцем по зашитому рту младенца с иголкой в руке.
